Через пару дней человечек вернулся, принеся с собой гладко обструганную деревянную ногу— Она была выкрашена в черный цвет и имела резиновую набойку. Кожаное гнедо, выполненное по отливке, с обеих сторон было усилено металлическими накладками. Они имели шарнир на колене и пристегивались ремнями вокруг бедра. Бадер пристегнул ногу, и человечек объяснил, что вес тела должен приходиться на стенки кожаного гнезда, а не на култышку.
Бадер чувствовал себя несколько непривычно. Нога плотно вошла в гнездо, корсет туго охватил бедро, но это было как-то… не так, что ли. Бадер сидел на кровати и попробовал согнуть ногу. Маленький человечек и Дороти Брейс внимательно следили за ним. Потом Брейс протянула пару костылей и сказала:
«Не забудьте, что некоторое время вам нельзя сильно напрягать ногу».
Взяв Бадера под руки, они подняли его с кровати, и он оперся на костыли. Потом Бадер перенес вес тела на ногу, и колено тут же подломилось. Нога слишком ослабла. Его поддержали, и Бадер переставил вперед по очереди оба костыля. Вот такой торжественной процессией они прошлись по комнате, сдерживая смешки. Все это выглядело, как забавная шутка. Через полчаса он устал. Позднее он совершил еще несколько пробных «забегов», но прошло 3 дня, прежде чем Бадер сумел совершить хотя бы пару шагов без посторонней помощи. Он чувствовал, что левое колено может отказать в любой момент. Но, если не считать этого, ходьба оказалась довольно простым занятием. Бадер получил новые костыли с кольцами вокруг локтей вместо упоров для ладоней, и они оказались более удобными.
Еще через пару дней он сделал первый крупный шаг вперед, когда самостоятельно прошел по коридору, чтобы принять ванну. И впервые без всяких происшествий. Бадер даже сумел сам залезть в нее. Горячая вода принесла ощущение невыразимого блаженства. Он долго лежал, наслаждаясь, и лишь потом позвал Брейс, чтобы та вымыла его. Выбраться из ванны оказалось не слишком сложно. Правда, Бадера удивило, с какой легкостью сестры поднимают его. Однако потом он вспомнил, что Джойс предупреждал его — он потерял около 30 фунтов веса.
Теперь Бадер обрел относительную независимость и часами гулял в саду. Он чувствовал себя счастливым, потому что снова двигался, хотя и был ограничен в своей свободе госпитальной оградой. Потеря ног не казалась ему слишком страшной, хотя кости сильно терли кожу на концах культей, и Бадер боялся, что они могут порвать ее. А потом появился Джойс и сообщил:
«Скоро мы их немножко подрежем. Иначе они могут порвать кожу. У нас просто не было времени, чтобы провести операцию правильно. А когда с твоими культями все будет нормально, мы всерьез займемся протезами».
«Новая операция?» — спросил Бадер.
«Да. Только сейчас все будет нормально. Вы сильный, как молодой бычок».
Джойс старался приободрить его, но это было лишним, так как Бадер полностью доверял ему. Он безмятежно сказал:
«Все в порядке, док. Можете развлекаться, как хотите».
Профессиональная гордость Джойса была задета, и он немного раздраженно ответил:
«Это не совсем развлечение, старина».
«Не обращайте внимания, док. Можете отрезать мне голову, если хотите».
«Вы будете готовы завтра?» — врач перешел на официальный тон.
«В любое время, когда пожелаете».
Утром появился Парри Прайс в том же странном костюме. Он рявкнул:
«Вы прекрасно выглядите. Сколько вы теперь весите?»
«Около 65 килограммов».
Пришла Брейс со шприцем и впрыснула тот же розовый раствор. Бадер заметил:
«Ваш сладенький сиропчик не усыпит меня».
«А это мы посмотрим», — возразила сестра. Бадер не ответил — он уже спал.
Джойс отпилил около 2 дюймов кости на правой ноге, завернул мускулы вниз и так зашил. Левую ногу он укоротил примерно на дюйм. На этот раз никто не волновался, и пациент перенес операцию легко.
Бадер очнулся в постели, сразу отметив, что ноги затянуты тугими повязками. Через несколько часов снова пришла острая боль. Теперь болела правая культя. Это напоминало жуткую зубную боль, огромное сверло ввинчивалось ему в череп. Дороти Брейс дала Бадеру морфий, но вскоре боль прорвалась даже сквозь наркотик, и он начал тихонько стонать.
Все повторялось заново. Морфий приносил временное облегчение, а потом боль снова принималась глодать остатки его ноги. Приходили мать и другие посетители, однако измученный страданиями Бадер не мог толком разговаривать и не хотел, чтобы они задерживались.
Боль не унималась. Пациент снова начал быстро терять вес, лицо опять посерело, его постоянно покрывали крупные капли пота, глаза ввалились. Врачи забеспокоились и увеличили дозы морфия до максимально возможных. Он начал терять сознание. У него начался бред.
День и ночь слились воедино, Бадера постоянно мучили кошмары. Брейс уже знала, когда они начинаются, так как Бадер принимался беспокойно ерзать, затем принимался махать руками перед лицом, словно отгоняя кого-то, и кричал: «Заберите меня отсюда! Я больше не могу! Не могу!» Это повторялось снова и снова, и не было никакого спасения от боли. Джойс предположил, что произошло ущемление нерва при наложении швов. Но в этом случае следовало ждать, пока швы заживут и давление ослабнет.
Прошла почти неделя, прежде чем боль начала отступать. А потом Джойс осмотрел культю и сказал: