— Высота! Слева, мать твою! Когда ты уже запомнишь?!
— Сбрось газ! Рукоять справа!!!
— Да запомни ты уже, температура масла слева от датчика давления!
В полете важна каждая доля секунды и порой некогда искать, где находится тот или иной датчик или переключатель. А если замешкаться, особенно в бою, то…
И только потом я поднял «Тень» в первый полет… и он едва не стал для меня последним. Сложно перечислить все ошибки, которые я совершил за полчаса вылета. Этот самолет после «касатки» был слишком легким и вертким. Я по привычке резко дергал за штурвал, с силой давил на педали, и вместо плавного поворота «Тень» резко швыряло в сторону, да так что самолет едва не срывался в штопор.
А про посадку я вообще лучше промолчу… Одно радовало, что летал я один, так что случись что, только бы я и погиб.
Меня в этом самолете раздражало буквально все! Непривычное кресло, другое расположение приборов на доске, даже двигатели звучали не так, и из-за этого я постоянно нервничал, мне казалось, что они глохнут и надо добавить газу.
— Слушай, Курьер, ты что никогда не летал на других самолетах? — нахмурившись, спросила Рэла.
Я молча мотнул головой. Для летчика это большой минус, поэтому обычно я об этом не говорил, но тут уже деваться некуда было.
— Однако… Ладно, лишим мы тебя самолетной девственности, не переживай.
Уже в следующий вылет мне стало проще. А еще через пару дней я худо-бедно освоился и уже не боялся, что перепутаю что-нибудь или сорвусь в штопор. Хотя привыкнуть к «тени» у меня все равно не получалось. Это была не моя «касатка». Не мой самолет и все тут.
Когда мы летели на север, то с каждым днем становилось все прохладней, а сейчас наоборот. Я много раз пересекал экватор, но на самолете-то это было быстро, а на корабле… Да еще и погода не радовала.
В полдень солнце висело прямо над головой, палуба раскалялась так, что жгла ноги даже через подошвы сапог. А если неосторожно прикоснуться рукой к металлу, то сразу получишь ожог. Внутри было не лучше, вентиляция гнала в коридоры не прохладный морской воздух, а жаркую и липкую духоту.
От попыток выключать днем вентиляцию лучше не становилось, потому что много тепла шло от двигателей «Изгнанника». Да еще и на корабле довольно быстро начинало вонять потом, машинным маслом и топливом.
Но работу никто не отменял. Единственную поблажку получили от старпома матросы и техники, им разрешили не работать днем на верхней палубе. Механики в ангаре раздевались до пояса. На кухне повара готовили больше холодных блюд, чтобы не приходилось включать печи. А летчики во время вылета сразу старались подняться как можно выше, где было прохладней.
А по вечерам бывали сильные грозы с ливнями и резкими порывистыми ветрами. Это было серьезным вызовом для рулевых и матросов корабля, но зато свежий воздух после грозы приносил облегчение.
Кроме освоения нового самолета, я также был занят дежурством на наблюдательных постах. Хотя старпом назначил меня на второстепенные посты и составил для меня гибкий и щадящий график. Впрочем, таких как я, дежуривших от скуки, на корабле всегда хватало.
Во время этих дежурств я учился работать с секстантом и учил расположение звезд южного полушария. Конечно, работе штурмана я был обучен. Но, во-первых, секстант я последний раз брал в руки лет пять назад, если не больше, а во-вторых, знал звездное небо только северного полушария, потому что именно там я и учился всему. А моя мама даже не предполагала, что судьба может занести меня южнее экватора. Алисия с радостью согласилась помочь мне.
Я дежурил в «вороньем гнезде» — самом высоком наблюдательном посте корабля. Несмотря на то, что солнце уже клонилось к закату, жара и не думала спадать. Я стоял с биноклем в руках в легкой рубашке с короткими рукавами, да еще и расстегнутой, и в коротких шортах. Все это было настолько не по уставу, что Брюгге, увидев меня, разорался бы на полкорабля, но к счастью он по наблюдательным постам не ходил.
Услышав стук, я оглянулся и увидел, как по лестнице поднимается Алисия, держа в одной руке сверток с чем-то. Я протянул девушке руку и помог ей подняться. Ветер сразу взъерошил её недлинные волосы.
— Я тебе пару бутербродов принесла, — сразу сказала Алисия, разворачивая сверток.