А могла ли я быть против, глядя, как рядом с майором расцвела моя мама? Но главное, что её больше не тянуло в одиночное пьянство. А парное ограничивалось исключительно важными и редкими событиями.
Майор, ещё молодой сорокалетний мужчина, к счастью, оказался фанатиком ЗОЖ, а мама вдруг превратилась в его преданную поклонницу и услужливую жену. А ещё говорят, что женский алкоголизм неизлечим! Вот он, рецепт – придурочный шерстяной мужик с майорскими погонами, короной генералиссимуса и лексиконом портового грузчика.
– Где твоя мать? Она совсем забыла, что у неё семья? Думает, что я с тобой здесь нянчиться стану? – загрохотал майор, швыряя в меня скомканное одеяло.
– Она так не думает, Яков Иванович, Вы ведь наверняка помните, куда уехала мама. Бабушка, кстати, тоже её семья, и ей сейчас нужна помощь, – объясняю, как слабоумному, разглаживая своё одеяло. – Выйдите, пожалуйста, из моей комнаты, я спать хочу.
– Из твоей комнаты? – майор аж задохнулся от возмущения, нависая надо мной своей массивной тушей.
– Если хотите, то могу уйти я, – миролюбивый тон мне даётся нелегко, ведь я ещё помню тот нехороший эпизод, едва не разбивший нашу «дружную» ячейку общества.
10
Я никогда не могла назвать себя искательницей приключений. Но так случилось, что с определённого момента моя жизнь стала походить на паршивый боевик. Искушённого зрителя, конечно, не проймёшь. Но если ты не в танке и не мастер спорта по боевым брыканиям, а юная беззащитная девушка, то приходится рассчитывать только на собственную смекалку. И на удачу, конечно.
Этот эпизод произошёл со мной примерно год назад.
В тот день в танцевальной студии у Сержа была гостья – его драгоценная бывшая ученица. Именно тогда я впервые увидела Диану и решила, что Серж устроил для меня психосеанс «Почувствуй себя ничтожеством». Оказалось, он специально хотел показать меня своей любимице. Похвастаться мной – талантливой. Наверное, я ещё никогда не танцевала хуже, чем в тот день – сказалось волнение, что лишний раз указывало на мой непрофессионализм. Как итог – от королевы танго прилетел вердикт «Сексуальности ей не хватает».
Подавленная и несексуальная, домой в тот день я возвращалась около восьми вечера. Посёлок Сокольское, куда нас с мамой переселил майор Бойко, теперь считается отдалённым микрорайоном города, правда от городской цивилизации его отделяют десять километров леса. Обычно на остановке «Кладбище» в такое время всегда выходит много народа. Конечно, не для того, чтобы навестить усопших родственников, просто через дорогу от кладбища, за посадками, и начинается жилой микрорайон.
Но в тот раз из полупустого рейсового автобуса вышли только трое. Мужчина с женщиной, вопреки моим ожиданиям, сразу рванули к оградкам. Я даже знать не хочу, что можно делать на кладбище зимой в тёмное время суток. Да там снега по колено! Идти одной было очень страшно. Я даже хотела позвонить майору, но ждать его здесь было гораздо страшнее, чем пробежать триста метров через посадки.
Автобус скрылся из виду, а парочка экстремалов уже затерялась меж сосен, крестов и памятников. На пустыре перед огромным кладбищем я осталась одна. Тишина. Вокруг чёрный лес, а укрывающий землю снег делал эту картину ещё более жуткой.
Я сняла правую перчатку и, сунув руку в карман, погладила холодный ствол моего защитника. Пистолет мне перешёл в наследство от брата. Мы случайно нашли его, разбирая Юркины вещи после... После. Папа тогда сказал, что это газовое оружие, и чтобы я к нему не прикасалась. Ну и перепрятал, конечно. А потом и сам о нём забыл – наверное, торопился очень. А я вспомнила и нашла.
Оружие меня никогда не интересовало, но после того, как я получила на лице боевую отметину, этот маленький пистолет стал сопровождать меня повсюду. С ним я чувствовала себя гораздо увереннее.
Уже переходя дорогу, я заметила на остановке одинокую мужскую фигуру. Казалось, не было ничего странного в человеке, ожидающем автобус. Но сердце отчего-то затрепыхалось подбитой птахой, и я снова сунула правую руку в карман.
Уже миновав остановку, я заметила краем глаза, что мужчина остаётся на месте, и шагнула в посадки. Сейчас сложно вспомнить и прочувствовать своё состояние в тот момент, когда я услышала за спиной хруст снега под ногами преследователя. Помню, что дышать стало очень трудно, а ещё я поняла, что мне уже не добежать до двухэтажных домиков, светлеющих далеко впереди.