В следующее мгновение меня грубо схватили за рукав и резко развернули. Мужчина оказался невзрачным, худощавым и невысоким, даже ниже меня ростом. Одной рукой он удерживал меня за предплечье, а второй давил в живот.
– Тихо, девочка! Будешь дёргаться, и я разнесу тебе кишки всмятку, – говорил он почему-то шёпотом. – Давай, за мной потихонечку отсюда.
Он кивнул в сторону, вероятно, намереваясь отвести меня вглубь посадок, и сделал первый шаг, увлекая меня за собой. И лишь тогда я посмотрела вниз, чтобы обнаружить, что в живот мне упирается зажатый в мужской руке пистолет. Точно такой же, как у меня, только из светлого блестящего металла.
Я не паникёрша и если именно в тот момент я испытывала страх, то его не запомнила. Зато мои мысли работали очень ясно и чётко. Я понимала, что это могла быть просто игрушка либо газовое оружие. Но у меня не было уверенности в том, что пистолет не боевой. Мы передвигались, словно в неуклюжем медленном танце, а я осторожно, по сантиметру, запускала правую руку в карман, не теряя зрительного контакта с мужчиной. Даже через минуту я не смогла бы его узнать – видела только глаза.
Моя ладонь обняла рукоятку пистолета, а большой палец сдвинул предохранитель. Я не произнесла ни звука, но в тот момент, когда незаметно вытягивала из кармана оружие, мне кажется, я улыбалась.
Ясность ума меня покинула в тот миг, когда, вскинув руку, я впечатала дуло в глаз своему противнику и нажала на курок...
Прозвучал тихий щелчок, и мы с мужиком отпрыгнули друг от друга одновременно. Я немного запоздало поняла, что произошла осечка, а что понял мужик, я не знаю... Наверное, что он счастливчик. Если бы мой мозг мыслил с той же ясностью, что минуту назад, я бы рванула наутёк. Но в голове сформировалась несвоевременная мысль – почему осечка? И было очень важно в этом разобраться немедленно. Зачем? До сих пор себя спрашиваю.
Я по-деловому передернула затвор, а сверху выскочила маленькая жёлтенькая пулька и воткнулась в снег. Каковы действия нормального пуганого человека? Даже если килограмм золота упал! У меня же родился вопрос – почему пулька вылетела сверху? И тут же возникла потребность её найти. В снегу! В лесу! В темноте!
Что в это время делал мужик? Я не знаю! Я не следила за ним! Я бросила на землю мешающий в руках пакет и, опустившись на колени, искала пулю.
И пусть весь мир подождёт!
Возможно, всё то время, что я билась над загадкой сбежавшей пули, мужик приходил в себя от шока. Какова вероятность того, что выйдя на нехороший промысел с грозным оружием, тебе попытаются выстрелить в глаз точно из такого же? И, главное – кто!
Пульку я, конечно, не нашла. Зато, ползая по снегу, обнаружила мужика, который в паре метров от меня подбирал с земли свой пистолет. Обронил всё-таки!
Мозг мгновенно просветлел и, вскочив на ноги, я рванула в сторону дома. Висящая через плечо сумка колотила по пятой точке. А мой пакет?! Там одежда для танца, полкило колбасы и килограмм сыра... Сыра! Килограмм!
И я оглянулась. Мужик меня не преследовал, а мой пакет белел у него в руке. А в другой руке он сжимал свой пистолет и целился. В меня! Целиться издали из пустышки смысла нет, из газового – тоже глупо. Боевой?! Уворачиваться от пуль я не умею... Наверное, всё же до этой секунды страха не было, потому что в этот миг страшенный страх на меня обрушился со страшной силой. Я не бежала – летела! И каждое мгновение ожидала выстрела! Я летела, не разбирая сугробов, ям и кочек, не спотыкаясь и не оглядываясь. Мне казалось, что я слышу своего преследователя, и я летела ещё быстрее.
Наш дом был третьим по счёту, но я ворвалась в первый. Дай бог здоровья этим людям, которые сэкономили на домофоне! В их подъезде так приятно и по-домашнему воняло кошачьей мочой! Я с разбегу врезалась в ближайшую дверь и колотилась о неё всем телом!
– Умоляю, откройте! Ну спасите! Ну пожалуйста!
– Не вздумай открывать! – встревоженный женский голос за дверью.
– Прошу вас, помогите! Ну, прошу... В меня стреляют!
Эти слова были точно лишними, но мозг уже соображал туго. Тем удивительнее было, что дверь тут же распахнулась, и я рухнула в объятия какого-то незнакомого и самого прекрасного мужчины.
– Дверь закройте! – это было секундное просветление.
И только услышав за спиной щелчок и осознав, что я спасена, я заплакала. Я сидела на чужой маленькой кухне и сотрясалась от рыданий – взахлёб, до спазмов в горле. Я выпила стакан воды, подсунутый чьей-то заботливой рукой, и только потом мне сказали, что это водка. Я не почувствовала.
А потом меня обнимала мама. Я не помню, как она пришла и сколько прошло времени… Помню, что очень боялась покидать квартиру, и к нам домой майор унёс меня на руках.