Только сегодня, к сожалению, её никто не приголубит.
От последней мысли повеяло двоякостью.
При желании вот тот, с черными волосами и ястребиным взглядом и со стоящим членом с превеликим удовольствием не только ей приголубит, но и оприходует. Ника, Господи, о чем ты думаешь…
Танцуй и уматывай!
Пока цела.
Снова постаравшись абстрагироваться, Ника развернулась к Беркуту спиной. Сердце выбивало какофонию в груди, и, казалось, его яростный стук можно расслышать через эротическую мелодию, что лилась из динамиков.
Работай, Ника, просто работай…
И ни о чем не думай!
Но легко сказать, пусть и мысленно, но как же трудно сделать! Практически невозможно! Когда Ника начала двигаться, у неё было чувство, что она повернулась спиной к врагу. Что там, в полутьме затаился не просто опасный хищник. А её личный враг. Тот, что преследовал её целыми днями, загонял в умело подготовленные ловушки, чтобы отпустить. И вновь погнаться. Извечная игра в кошки-мышки. Когда хищнику было мало просто поймать дичь и задушить её. Ему необходим азарт. Игра. Которой он наслаждался.
А ещё Ника физически ощутила исходящую от мужчины энергию. Она била по нервам. По коже. Пробиралась внутрь, и проникала в кровь, окутывая, мгновенно овладевая предоставленной территорией и подчиняя её. В висках запульсировало.
Ника осторожно опустилась на мужские колени и сделала несколько круговых движений.
Больше она ничего не успела.
Потому что рука Беркута властно легла ей на ключицы, сделав своеобразный захват, а голос, обжигающе-хриплый, отправляющий по всему телу жаркие посылы, выдал грудной стон:
– Я же смогу тебя трахнуть, девочка?
От неё пахло морем. Теплым бризом.
И сексом.
Егор мысленно усмехнулся. Да он, мать вашу, романтик! И когда только успели глупые романтические бредни вернуться в его голову? За них в своё время было нехило заплачено, и повторить опыт давно забытых лет Беркут не спешил. А тут… Девица, что танцевала полуголой в бойцовском клубе, вдруг для него лично запахла морем. Впору откинуть голову назад и рассмеяться. Над собой.
Ну, а если перестать иронизировать, то запах кожи девочки ударил по обонянию Егора не хуже любого восточного афродизиака. В висках запульсировало с новой утроенной силой, и член дернулся, в очередной раз неприятно уткнувшись в хлопок брюк.
Девочка сидела у него на коленях, прижатая его полузахватом, и он мог из-за её плеча наблюдать, как колышутся от нервного дыхания очаровательные шикарные грудки.
«Четверочка». Твердая. Стоячая. И наверняка с сосками-бусинками, что призывно торчат. И которые он непременно попробует на вкус, как только сдвинет чертов топ кверху. Нет, лучше книзу, чтобы не загораживать вид, да и «пробовать» удобнее будет.
Как только танцовщица слышит вопрос Егора, замирает. На мгновение даже перестает дышать. А Егор, чтобы подтвердить серьезность своих намерений, делает толкательное движение бедер. О, да, милая, он готов! Только для тебя…
– Нет.
Сначала Беркуту даже показалось, что он ослышался. Музыка, пусть и негромкая, убавленная после основной композиции, отвлекала.
– Что?
Вопрос с его губ сорвался самопроизвольно. Не могла же девочка на самом деле отказаться?
– Нет, – на этот раз ответ прозвучал громче, но уверенности, способной остановить возбужденного до предела самца, в нем не слышалось. Напротив, сомнения, колебания. Такие знакомые. Такие привычные.
– Ок, без проблем, – Егор чуть усилил давление рукой, отчего девочке не осталось выбора – ей пришлось упасть спиной на его грудь. – Я удвою оплату. Так что давай – расслабься, малышка. И покажи себя. Я не обижу.
Егор искренне считал, что любую девушку можно купить. У всех цена разная. Той, что сидит аппетитной попкой у него на коленях в опасной близости от эрегированного члена, достаточно будет пары тысяч долларов. Кто-то ведется на съем квартиры в центре и ежемесячное содержание. Кому-то необходимы более существенные подарки. Но все они рано или поздно продаются.
Беркут был не против небольшого ухаживания, даже «конфетно-букетного» периода. Но не с этой девочкой с толстой косой. Если бы они встретились в супермаркете, и он запал на её «четверку» то всё было бы. И рестораны, и подарки, и первый секс на кровати королевских размеров. Хотя с кроватью он погорячился. Не дотерпел бы. Зажал её на заднем сиденье или на капоте, или в лифте. Точно не дотерпел бы.
То, что она определилась с выбором профессии и пришла в «Берлогу», многое упростило. Тут принято разговаривать напрямую. Озвучивать цену. И её капризное «нет» его совершенно не расстроило. Чуть напрягло, как факт отсрочки.