Брин резко обернулся. В широкой улыбке обнажились треугольные зубы.
— Думаешь, я испугался? Ты в ловушке и никуда не денешься. Мне только и нужно, что обойти тебя сзади и отнять меч. Ты даже повернуться не сможешь. Тебе меня не ударить.
Он шагнул вперед.
— Стой где стоишь! — рявкнула Вэл.
Брин склонил голову набок, словно оценивая эту демонстративную, но тщетную храбрость.
— Меч тебе поможет разве что заколоться. Но, по-моему, у тебя кишка тонка.
Вэл глубоко вздохнула, собираясь с духом.
Сила духа... да, на то, чтобы осуществить задуманное, нужна сила духа.
— Эх ты, глупая сука, так и не поняла правду. Я ведь действительно тебя любил.
— Знаешь что, Артур, мне очень нравится твоя новая внешность. Хорошо отражает суть. Теперь снаружи ты так же отвратителен, как и внутри.
Брин поцокал языком:
— О, до чего ты жестока! Впрочем, за это я тебя и люблю. Всегда чуял в тебе склонность ко злу. Мы с тобой похожи. Тебя это расстраивает? Не нравится мысль, что мы духовные близнецы, оба кровожадные хищники?
Он придвинулся.
— Однажды тебе надоело бы трахаться направо и налево и ты начала бы убивать. Это было лишь вопросом времени. Вставила бы себе в дырку бритву и держала бы трофейные члены в витрине, как иные — ордена.
— А как поживает твой член, Артур? Все еще на что-то способен или непоправимо изжарился в огне?
— Скоро узнаешь.
Сейчас или никогда.
Вэл изо всей силы рубанула мечом по прикованному запястью. При встрече с костью клинок со звоном запнулся, а затем пошел дальше, словно через теплое масло. На землю, хлеща кровью, плюхнулось нечто вроде перчатки. Из самой руки в ошеломленное лицо Брина ударил красный фонтан. Он отпрянул. Вэл бросилась в атаку и воткнула меч ему в живот.
Брин, закричав, вцепился в клинок, а Вэл навалилась на него всем своим весом.
Попятившись, Брин поскользнулся на луже блестящей слизи. Земля ушла у него из-под ног, меч выскочил из раны. Вскрикнув, он упал спиной в дубильный чан. Один раз вынырнул и, ухватившись за край, попытался выбраться, но Вэл вогнала клинок ему в рот. Брин снова плюхнулся в зловонную жижу и больше не всплывал.
Лишь теперь она осознала всю серьезность своего положения и, зажав фонтанирующее запястье, осела на колени в ширившуюся лужу крови. Мир пульсировал черно-красным, как поток лавы, в ушах шумело.
— Не умирай! Не умирай! — закричала Рема.
Промчавшись мимо нее, малышка сунула курильницу фитилем в факел. Фитиль не занялся.
«Мне конец», — подумала Вэл.
И вдруг зеленое пламя устремилось вперед прожорливыми змеями и вскоре из слабого и трепетного выросло в яркое и мощное, а там и в целую раскаленную, ослепительную стену, превратившую ночь в день.
— Поторопись, — сказала Рема. — Пусть огонь закроет рану, иначе умрешь от потери крови.
Схватившись за руку девочки, Вэл проползла несколько шагов, а затем с трудом встала на ноги.
Сделала глубокий вдох и следом за Ремой бросилась в огонь.
Эпилог
Стоя рядом с Ремой, Вэл смотрела, как гроб опускается в землю.
Рема потянула ее за протез, прикрепленный к левому запястью.
— Теперь мы обе без матери.
Вэл кивнула.
— Они были не очень хорошими матерями, верно?
— Да.
— Но больше не смогут причинить нам боль?
— Ну, разве что мы им позволим.
Всю зиму, последовавшую за возвращением Вэл из Города, Летти медленно угасала от рака. Тихий и агрессивный, он начался с лимфатических узлов и, все больше пожирая тело, под конец пустил метастазы в кости. Незадолго до своей смерти она разговаривала с призраками и бормотала во сне о месте, где сам воздух вызывает оргазм и суровый изможденный жрец с высоты своего трона наблюдает за неслыханным развратом.
Из-за слепоты Летти умерла, так и не узнав о полученном Вэл увечье. Впрочем, Вэл и не хотела, чтобы мать узнала.
Похороны подошли к концу. Вэл попрощалась с немногочисленной родней и друзьями Летти. Затем вместе с Ремой вернулась из Тарранта в Нью-Йорк, где рейсом «Британских авиалиний» вылетела из аэропорта Ла-Гуардия в Глазго. Оттуда они самолетом местного перевозчика отправились в Скрабстер, город близ Терсо на северном побережье Шотландии.
По дороге Вэл поймала себя на том, что оценивающе наблюдает за людьми, сплетая знакомые фантазии. Помимо нее, в салоне сидел темноволосый мужчина с золотой кожей, казавшейся обмазанной медом.
Пожилая женщина с чувственным влажным ртом и тройной нитью жемчуга вокруг шеи. Юноша с ирокезом и руками пауэрлифтера.