Вот на крыльце послышались быстрые шаги. Дверь открылась. На пороге, щурясь от яркого света, стоял невзрачный, щуплый, заросший жиденькой щетиной мужичок. «И этот недоносок столько времени терроризировал целый район!» — подумал Михаил. Он ступил шаг навстречу и промолвил:
— Рады дорогому гостю! Здравствуйте!
Пожав протянутую руку, Дудник молниеносно заломал ее бандиту за спину.
— Не стреляйте! — простонал все мгновенно понявший и сразу поникший Сатана…
Не раз приходилось Михаилу Дуднику видеть бандеровских заправил с поднятыми руками. Проникал он и в их логово.
Помнится одна такая операция в Карпатах.
Чекистам удалось узнать, что в горах, в хорошо замаскированной пещере находится крупная националистическая типография. Это там печатались смертные приговоры партийным, советским и комсомольским работникам, активистам, всевозможные листовки и «воззвания», которыми бандеровцы пытались запугать мирное население. Местонахождение типографии содержалось оуновцами в глубокой тайне.
Однажды с повинной явился связной, известный среди бандитов под кличкой Верба. Он признался, что несколько раз доставлял из Сколевского района во Львов печатную «продукцию» оуновцев. Передавали ее люди, имеющие связь с Вороном, главарем крупной банды, скрывающейся в отдаленных ущельях. Сообщил раскаявшийся пособник оуновцев и о том, что ему поручено подыскать надежное жилье для «важной дамы» из «провода» и попытаться ее легализовать, то есть приобрести паспорт, договориться о прописке.
— Я собственными глазами видел хутор, который вместе с его жителями сжег Ворон, — говорил связной. — Многих из них я знал, они ни в чем не повинны. В одной из хат была бандитская явка. И вот семья отказала в пособничестве людям ворона. За это он и уничтожил хутор. Я непричастен к этому разбою, но чувствую и свою вину перед погибшими. Поэтому я пришел с повинной. Чтобы смыть с себя позорное пятно, выполню любое ваше поручение.
Для начала Вербе предложили и дальше как ни в чем ни бывало выполнять задания оуновцев. Ему помогут почаще бывать в горах (связной работал водителем лесовоза), а тем временем подыщут жилье для «важной дамы». Верба должен сообщить Ворону, что дело продвигается и есть надежда на благополучный его исход.
Прошел месяц… И вот черный «виллис» пробирается зимней дорогой все глубже в горы. За рулем — Верба, рядом с ним — моложавый преподаватель одного из львовских вузов. Дудник (а это был он) всматривается в заснеженные склоны и думает о предстоящей встрече. Сумеет ли он довести свою роль до конца и выиграть схватку с опытным врагом?
— Кажется, приехали, — неожиданно нарушил молчание водитель. — Мотор барахлит, слышите?
Михаил встрепенулся, бросил подозрительный взгляд на Вербу. Началось?.. Сам опытный водитель, инженер, Дудник напряженно вслушивался в работу двигателя, который в самом деле начал давать сбои. Но ведь перед выездом на операцию «виллис» тщательно проверяли!
Вышли из машины оба. В сгущавшихся сумерках осмотрели буквально каждый узел, но повреждения не нашли.
— Бензин! — вдруг воскликнул Верба. — У нас нет бензина! Смотрите! Бак продырявлен.
Под колесами расползлось рыжее пятно. Стемнело совсем. Мороз крепчал.
— До хутора, где нас ждет ночевка, не менее часа езды, — словно оправдывался водитель. — Я постараюсь задраить бак, но где взять бензин? В такую пору машины здесь не ходят. Да и не остановится никто, если бы даже и проезжал… Тут неподалеку есть село, в котором у меня имеются знакомые. Можно было бы переночевать.
— Я из машины никуда не уйду! — сухо ответил Михаил.
— Замерзнете! И небезопасно, — перешел на шепот Верба. — Нагрянет «боевка» — забросают гранатами не раздумывая. Надо идти в село.
…В хате тепло, в печи потрескивают сосновые поленья, но Михаил никак не соглашается снять из окоченевших ног сапоги. Верба же не отказал себе в этом удовольствии, и вот сидит у самой печи, приложив босые ступни к ее горячему боку. Хозяйка тем временем собирает на стол, — молча, не проронив за минувшие полчаса ни слова. Хозяин, словно чужой, сидит за столом с самого краю и тоже молча дожидается ужина. Все попытки Вербы завести разговор тонули в этом кротком, но упрямом молчании.
«Устали люди, — подумал Дудник. — От всех этих непрошенных гостей, от беззащитности перед таящими угрозы ночами устали. Но скоро, очень скоро этому страху придет конец. Должен придти!»
Только хозяйка подала на стол картошку, как тут же Михаил услышал за окном стук конских копыт. Буквально через минуту дверь широко распахнулась и в хату ввалилось человек пять. Последним вошел высокий плечистый бородач. Дудник краем глаза взглянул на Вербу. Тот побледнел.
— Ты ба, кого я вижу! — потряс хату громовой голос бородача. — Племянничек, так и есть!
Набирая большой деревянной ложкой кислую капусту, Михаил внимательно наблюдал за Вербой. Неужели ловушка? Ведь ни о каком дядьке-бандите тот не сообщил.
— А я то думаю, кто пожаловал на мой терен! — не унимался бородач. — Прибегает связной и говорит: «Двое неизвестных в селе, начальство, кажется, по одежде видать». Ну, думаю, ежели опять уполномоченные рискнули сунуться или там лесоустроители озябшие, то я их сейчас согрею, го-го-го! Кто с тобой? — вдруг резко повернувшись к Михаилу, спросил бандит.
— Свой, свой, не переживай! — Верба, по всему видать, уже успокоился, дожевал картошку и начал натягивать на босые ноги сапоги. — Выполняем задание Ворона. Очень ответственное. Да вот беда, бак в машине продырявился, остались мы без бензина. А сколько еще до Ворона — сам знаешь. Твои хлопцы случайно не подожгли наш «виллис»?
— Ехали к Ворону, а попали к совсем другой птице… Ястреб! — отрекомендовался Михаилу бородач. — А вы отак, всухую, глотаете капусту? Эй, друже Подкова! — приказал он одному из застывших на пороге бандитов. — А ну-ка принеси то, что под моим седлом!.. А вам задание, — обратился главарь к остальным. — Машину моих гостей лошадьми оттянуть в лес, бак починить и заправить бензином. Где взять — знаете, из тех лесовозов, что мы вчера спустили под откос. Отвечает за дело Зуб, ты у нас ведь главный инженер, го-го-го!..
…Михаил Дудник, несмотря на непредвиденное осложнение, успешно выполнил задание. «Важная дама» оказалась не только родственницей одного из самых высокопоставленных националистических верховодов, но и весьма осведомленным бандеровским эмиссаром. Благодаря этой операции, чекисты впоследствии разоблачили широко разветвленную сеть вражеской агентуры, захватили целую группу оуновских главарей, уничтожив заодно и подпольную типографию.
Тогда же у Михаила состоялось еще одно интересное знакомство…
Как-то, уже после проведения вышеупомянутой операции, сотрудникам госбезопасности были вручены фотографии некоего мужчины средних лет, высокого, со скуластым лицом и пристальным колючим взглядом. Был это член центрального провода ОУН, один из заместителей самого «главнокомандующего» УПА Шухевича, известный под кличкой Профессор. Заброшенный из-за границы, он руководил так называемой службой безопасности бандеровцев, ничем не уступавшей гитлеровскому гестапо, а нередко даже превосходящей его в жестокости и зверствах… Дудник взглянул на снимок — и сразу же вспомнил, что уже видел Профессора! Тогда, зимой, возвращаясь с Карпат.
А было так. За несколько километров до города Николаева «важная дама» приказала свернуть влево, и через полчаса машина остановилась на окраине поселка.
— У меня здесь родственники, надо повидаться, — сказала она спутникам, ведя их к особняку. — Согреемся малость и поедем дальше.
Вот тогда, в кругу этих «родственников», и выделил Михаил среди остальных этого нервного, со злыми глазами и угловатыми скулами человека. Он все время пытался выдать себя за беззаботного весельчака, знающего уйму шуток и невероятных историй, но дарить их «просто так» гостям не намерен: пусть они тоже потешат компанию интересной побасенкой. Дудник сразу понял, для чего их привели сюда. Конечно, этот шутник один из бандеровских заправил, и именно он должен был решить: можно отпускать с Михаилом «важную даму» или же ей грозит опасность… Очевидно, никаких подозрений Дудник у него не вызвал, поскольку вскоре «родственник» напомнил о том, что пора в дорогу. На прощание же он, смотря в упор своими обжигающими глазами, прошептал без всяких там условностей: «Берегите ее! А это значит, что и себя сбережете…»