И пока американец ехал в гостиницу, разговор о нем уже вели львовские чекисты.
Полковник Иван Петрович Череваш срочно пригласил к себе Кузнецова.
— Есть новое задание, Иван Иванович, — обратился он к нему.
— Слушаю вас…
— У одного из львовских заводов появился человек с фотоаппаратом. По виду иностранец. Сделал несколько снимков предприятия. Потом сел в троллейбус и поехал по направлению к центру. Думаю, следует расспросить служащих «Интуриста».
Кузнецов не мешкая вызвал машину и буквально через пятнадцать минут был уже в гостинице. Администратор — светловолосая, симпатичная девушка, взглянув на ручные часы, сообщила:
— Да, сегодня утром, около трех часов тому, к нам прибыл новый жилец…
Открыла журнал регистрации и добавила:
— Роберт Кристнер, 1933 года рождения, уроженец Сан-Антонио, штат Техас. В настоящее время проживает в штате Невада, является служащим библиотеки конгресса США и аспирантом Джорджтаунского университета. Советский Союз посетил в качестве туриста.
— Как он одет? — спросил Иван Иванович.
— Право, не заметила…
Дежурная по этажу, где занял номер-люкс американец, дала о нем более подробные сведения:
— Гость занял номер примерно в десять. Минут через сорок вышел из него переодетый в серый костюм, в скрипучих бежевых туфлях с застежками. — Она подумала, потом добавила: — У иностранца был фотоаппарат. Он спустился вниз. С тех пор я не видела его.
Это описание полностью совпадало с тем, которое составили звонившие к ним в управление молодые рабочие. Иван Иванович вышел из гостиницы и смешался с толпой. Он прохаживался по тротуару и внимательно наблюдал за входом в «Интурист». Наконец интересующий Кузнецова человек появился у гостиницы.
Кристнер поднялся в номер, переоделся и спустился в ресторан. После завтрака опять направился к троллейбусной остановке. Целый день колесил по городу. Его видели возле памятника Мицкевичу, у проходной городка воинской части, рядом с Доминиканским костелом, в аэропорту, на железнодорожной станции… Памятники старины турист фотографировал открыто, не таясь. Военный городок сфотографировал из-за кустов, а в аэропорту и на железнодорожной станции делал какие-то записи в блокноте. В тот день успел побывать и в квартирах некоторых львовян. Направлялся он туда уверенно, будто к давним знакомым. В гостиницу возвратился лишь когда стемнело.
Поздно вечером, сидя в своем кабинете, Кузнецов размышлял о странном поведении туриста. Куда он торопится? Целый день на ногах, целый день колесит по городу, не боясь вызвать подозрение. А может быть, он не разведчик, а просто турист? Тогда почему украдкой фотографирует важные объекты. Зачем понадобилась ему записная книжка в тех местах, которые не должны интересовать туристов? А если допустить, что хозяева Кристнера дали ему на пребывание во Львове совсем мало времени.
Тут Кузнецова вызвал Череваш. Первым делом полковник спросил:
— Как вел себя наш подопечный?
— Судя по всему, он очень старательно выполняет чье-то задание.
— Что ж, интересно… — неопределенно протянул Череваш.
— Конечно, голыми руками его не возьмешь, — продолжал Кузнецов. — То, что Кристнер фотографировал завод, военный городок, железнодорожный узел, аэропорт, — уже в какой-то степени доказательство, что этот турист разведчик. Но в случае задержания он может сослаться на то, что фотографировал эти объекты просто ради интереса. Доказательство, что американец шпион, кроется в его снимках и записной книжке. Интересен такой факт: когда фотографировал памятник Мицкевичу, Доминиканский костел, тогда записной книжки не вынимал. В аэропорту же, на железнодорожной станции ему она вдруг понадобилась. Причем записи делал торопливо, украдкой, оглядываясь при этом по сторонам.
Череваш поднялся из-за стола и в раздумье начал мерять кабинет медленными шагами. Иван Иванович молча наблюдал за своим начальником, не мешал ему думать. Наконец полковник остановился у окна и, не оборачиваясь, сказал:
— Ты, конечно, прав. Записная книжка и снимки Кристнера представляют для нас интерес. Кроме того, следует повстречаться с теми людьми, с которыми общался Кристнер, понаблюдать за его дальнейшим поведением.
Утром Кристнер спустился в ресторан. В зале было немноголюдно. Он занял свободный столик, заказал завтрак. Закурил. Вскоре на его столе появились яичница, салаты, графинчик с водкой.
В это время в зал вошли два молодых человека. Осмотревшись, они направились к столику Кристнера.
— Можно? — спросил один из них.
— Да, да, пожалуйста, — радушно ответил турист на чистом русском языке.
Парни присели. Тот, что был немного постарше, указав на коробку сигарет, поинтересовался:
— Америка?
— Да, наши, американские, — с гордостью произнес Кристнер. — Можете закурить.
— Вы так хорошо знаете русский?
— О, я давно изучаю ваш прекрасный язык!
У столика появился официант. Когда парни делали заказ, американец с удивлением смотрел на них.
— Бутылку на двоих?! — переспросил Кристнер. — А не много ли?
— Мы привыкшие, — услышал он беззаботный ответ. — Да и вы, думаем, поможете…
— Хо, хо! — громко рассмеялся турист и потянулся к своему графину. — Тогда давайте начнем с моей?
— Не откажемся, — согласился парень помоложе. — Но вначале разрешите представиться. Меня зовут Николай, моего друга — Александр. А вас?
— Роберт, турист. Путешествую по вашей стране.
Американец наполнил рюмки. И потекла за столом беседа.
Сначала, как принято, о погоде, о красоте Львова. Потом Роберт поинтересовался, где его знакомые работают, что читают, слушают ли передачи зарубежных радиостанций, вещающих на русском языке. Начал расспрашивать о львовских заводах, о продукции, которую они выпускают. Снисходительно посматривая на своих русских знакомых, Кристнер, видимо, радовался, что напал на таких простаков. Они, по его мнению, были слишком наивны и поэтому так откровенны с иностранцем…
А Кузнецов в это время беседовал с львовянами, с которыми накануне встречался американец. Чекист узнал, что Кристнер дарил им американские газеты и журналы с антисоветскими статьями, открытки пропагандистского характера.
После завтрака Кристнер, выйдя из гостиницы, направился в центр города. Он то и дело заговаривал с прохожими, интересовался слышимостью во Львове зарубежных передач на английском и русском языках, задавал провокационные вопросы.
На следующее утро американец из Львова выехал в Киев. В пути он продолжал делать пометки в своей записной книжке, иногда фотографировал прилегающую к железной дороге местность, станции. Причем старался делать это незаметно для окружающих; выходил с фотоаппаратом в тамбур вагона, заходил в туалет. Своему спутнику по двухместному купе он подарил несколько американских журналов.
И в Киеве Роберт Кристнер продолжал фотографировать важные объекты. Там он познакомился с жителем Днепропетровска С., находившимся в служебной командировке. Расспрашивал его о промышленных предприятиях Днепропетровска, выпускаемой ими продукции.
Затем американский турист отбыл в Баку. Здесь он был замечен далеко от города, у бухты с военными кораблями. В Волгограде, куда Кристнер выехал из Баку, он тоже фотографировал важные народнохозяйственные объекты, заводил знакомства в гостинице и ресторане. Сомнений у чекистов уже не было: Кристнер — шпион. В Волгограде его задержали. При обыске на нем был обнаружен пояс с вложенными в него записями разведывательного характера и фотопленками. На фотопленках были запечатлены бухта с военными кораблями, аэропорт, многие важные промышленные объекты.
В ходе допроса Кристнер давал путанные и невразумительные объяснения, однако признался, что пленки и записи, обнаруженные у него в поясе, принадлежат ему. Пытаясь оправдаться, заявил, что собирал недозволенные данные якобы несознательно.