ИСТОРИЯ С БУКВОЙ
Однажды буква «а» затесалась в чужую компанию. Ее соседи по слову, построившись в ряд и осмотревшись, подняли страшный шум.
— Ш-ш-ш… — сказала буква «ш». Она стояла в ряду первой и потому чувствовала себя чем-то вроде начальницы. — Сначала надо разобраться, а потом уже шуметь. Позвольте узнать, уважаемая, кто вас сюда направил?
Этот вопрос заставил букву «а» густо покраснеть, она даже начала заикаться.
— Прошу ва-ас на меня не шипеть. Я нахожусь здесь на та-аком же основании, как и остальные. — Она гордо задрала вверх свой каллиграфический хвостик. — Меня направил отдел ка-адров!
— Х-х-хи… — не удержалась и прыснула буква «х». — Неужели вы хотите сказать, что в слове «шихтовщик» между нашей уважаемой начальницей и мною должны писаться вы, а не буква «и»? Хи-хи… Сколько лет существую в алфавите, сроду не писалась в слове «шахтовщик?! В «шахте» писалась, в «шахтере» писалась, а «шахтовщик», извините меня за резкость, это уже чьи-то буквальные фокусы.
Галдеж возобновился.
— А ну-ка, потише! — снова прикрикнула на них начальная буква. — Моя бедная соседка, действительно, не виновата. Если бы мы, буквы, могли подсказывать людям, где нас нужно писать… Но теперь, когда сверху над нами указано слово «Справка», а внизу стоят подпись и печать, ничего уже не поделаешь.
В справке говорилось, что гражданин Батурин Иван Николаевич проработал в кирпичном цехе металлургического завода с 9.IX 1925 года по 27.IX 1929 года на удивительной и небывалой должности «шахтовщика»…
Шли годы, Иван Николаевич приближался к пенсионному возрасту. И когда пришло ему время обращаться за пенсией, он собрал все свои бумаги и пошел к райсобес. Там сидели люди грамотные. Ошибка, допущенная тридцать лет назад по вине необразованного кадровика, не смогла укрыться от их просвещенного взора.
— Ничего не выйдет, Иван Николаевич. Буква не та, Иван Николаевич! В наших пенсионных списках профессия «шахтовщика» совершенно не предусмотрена. Выпадает четыре года трудового стажа.
— Так я же ши-и-ихтовщик! Через «и»! — попробовал было оправдаться Батурин. Но райсобесовец ухмыльнулся и говорит:
— Вполне возможно, но лично мне это неизвестно.
Огорчился старый рабочий. Подумать только — одна буква и столько неприятностей. Забрал он свои трудовые бумаги и пошел на завод.
Там его приголубили.
— Извините, Иван Николаевич, за ошибку нашего не шибко грамотного предшественника. Получите новую справку по всем правилам орфографии. Желаем вам заслуженного отдыха.
Но до отдыха было гораздо дальше, чем до райсобеса. Глянули там на новую справку, сравнили со старой.
— Что да, то да, — говорят. — Буква теперь та. Но прежняя буква — тоже буква. А вдруг она была написана в 1929 году совершенно правильно, а сейчас, извините нас, дорогой Иван Николаевич, вкралась грамматическая ошибка? Советуем вам обратиться по этому весьма щекотливому вопросу в облсобес.
Поехал Батурин в областной центр. Встретили его в собесе, как положено:
— Присаживайтесь, Иван Николаевич, не волнуйтесь, Иван Николаевич… — А потом говорят: — А может быть, в далеком одна тысяча девятьсот двадцать пятом году там, в кирпичном цехе, была какая-нибудь небольшая, ну, пусть совсем маленькая, угольная шахточка, где имелась должность шахтовщик. Разве мы знаем? Разве мы специалисты? Вот в министерстве нашем — специалисты! Счастливо вам, Иван Николаевич…
Сошлись в министерстве знатоки металлургии, рассмотрели справки, посмеялись и пришли к заключению: буква «а» написана по ошибке, буква «и» написана правильно.
— Поздравляем, Иван Николаевич! Желаем, Иван Николаевич… Но приказать облсобесу не можем — ведомство другое, Иван Николаевич.
Пришлось писать челобитные в разные высшие инстанции. Там тоже смеху было… Понятно — люди образованные. Но пока смех — смехом, прошло полгода. Наконец, в ноябре получает Батурин письмо из Министерства социального обеспечения. Дескать, так, мол, и так, уважаемый Иван Николаевич. Рассмотрели, мол, и усмотрели недосмотр при первичном рассмотрении. Ваша справочка, мол, от 1929 года вполне доброкачественная, а что в ней грамматическая ошибка, так это любому школьнику видно. Так что трудовой стаж ваш полностью вам засчитывается, без никаких сомнений. Нами, мол, дано необходимое указание. Будьте, мол, здоровы, Иван Николаевич…
Узнав об этом замечательном решении, буквы, составлявшие злополучное слово, пришли в движение.
— О! — удовлетворенно воскликнула буква «о». — Наконец будут наказаны эти бюрократы из райсобеса.