Но я оптимист. Я не склонен предаваться таким паническим настроениям. По-моему, у наших женщин еще остались кое-какие свои проблемы, которые они не успели решить. И, пока они будут этим заняты, мы, мужчины, можем еще насладиться пережитками патриархата.
Взять хотя бы такой интересный вопрос. Все вы помните, как в целях борьбы с хулиганством было решено, что граждане, получившие бытовую травму, за первые дни болезни не получают по больничному. Задумано было, конечно, правильно. Если ты, гражданин, подрался со своим собутыльником, то государство вовсе не обязано оплачивать из своего кармана твои кулачные забавы. На первый взгляд все казалось хорошо. Но потом врачи пригляделись, кое-что подсчитали и пришли к неожиданному выводу: среди граждан с бытовыми травмами мужчины представляют лишь небольшую часть. А основная масса пострадавших в быту — женщины.
Ах, какой сюрприз! Неужели женщины настолько перегнали мужчин в пьяных драках? Ничего подобного. Все дело в том, что в то время, когда мужчина мирно соображает на троих, или храпит на диване, или благородно читает художественную литературу, или даже играет с сыном в шахматы, женщина стоит у раскаленной плиты, рубит мясо, орудует горячим утюгом, снимает с огня бурлящую кастрюлю. Мудрено ли, что большая часть бытовых травм приходится именно на ее долю? Вот и получается, что бороться мы хотели в основном с хулиганами, а ударили по другому адресу.
Зря, зря волнуется мой дальновидный приятель. Мне стоит только подумать минутку, как я тут же нахожу доводы, чтобы его успокоить.
А знаешь ли ты, говорю, как у них обстоят дела с декретным отпуском? Им, говорю, полагается столько-то дней до родов и столько-то после. Но точно определить заранее, когда роды случатся, ни один врач не может. И почему-то медицина, как правило, ошибается всегда в одном направлении: ребенок появляется на свет раньше, чем предсказывают врачи. И выходит, что женщина своих положенных дней до родов уже не получает. И никто ей потом эту потерю не компенсирует. Ни натурой, ни в деньгах. А почему, говорю, почему они должны страдать из-за ошибок медицины? Ох, и зададут они нам, мужчинам, за эти дела, как только достигнут полного матриархата!
Нет, конечно, уже и сейчас у них прав столько, как никогда не было. И зарабатывают они порой больше нас. И положение у них нередко повыше. И вообще они нас по многим статьям могут заткнуть за пояс. Но до матриархата все-таки далеко. Приятель мой волнуется зря. Сегодня мы еще на коне. Но завтра… О, я не сомневаюсь, что завтра они окончательно получат все мыслимые привилегии, откажутся от выходного дня Восьмого марта, и заставят нас, мужчин, праздновать этот день в одиночку. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
ДЫМ БЕЗ ОГНЯ
Принесла нам почта письмо. Написала его учительница, классный руководитель. В письме говорится, что все существующие в городе добровольные общества стараются охватить сбором членских взносов буквально всех школьников. А потом работы с ними не ведут. Автор письма считает такой подход к делу неправильным и сугубо формальным.
По-моему, она не права.
Возьмем вопрос о формализме.
Я думаю, что речь о нем гораздо уместнее было бы вести в том случае, если бы, получив с ученика, вернее, с его родителей, бабушек и дедушек взносы по разным обществам, заинтересованные товарищи стали бы настаивать на непосредственном участии уплативших в работе каждого из этих обществ.
Но ведь ничего такого нет. Никто же не настаивает, чтобы сам ребенок был активистом-книголюбом, его бабушка охраняла памятники истории и культуры, дедушка — природу, мама увлекалась общественной деятельностью в Обществе Красного Креста и Красного Полумесяца, а папа в свободное от работы время был юным другом пожарных.
Кстати, если школьник хочет, он может принять участие в работе добровольного общества, которому он через бабушку оказал свою финансовую поддержку. Вот, например, как интересно сложилась судьба одного ученика, пожелавшего на деле стать юным другом пожарных.
Этот ученик сходил раз-другой туда, куда положено было ходить юным друзьям, потом в чем-то там разочаровался, сказал, что ему неинтересно, ходить туда перестал и вместо этого стал взахлеб читать приключенческую литературу.