Теперь всё не просто плохо. Ужасно.
- Похоже, похороны членов главных семей очень отличаются от обычных похорон, - заметила я. – Самый незначительный их персонаж – сам покойник.
- Да, и на его последнем «приёме» собираются те, кого он никогда бы не пригласил, будучи жив.
- Кого, например? – уточнила я глухо. – Артура Шелла?
Раздался шорох: Мур наклонился, заглядывая мне в глаза.
- Кто тебе об этом сказал?
- Он сам, конечно! – Я закрыла лицо рукой свободной от пистолета. - Ну почему так? Неужели среди этой огромной толпы убийц не нашлось никого, кто решил бы его прикончить, едва он показался им на глаза?
Мур не нашёл, что на это ответить. Так часто и настойчиво, используя доводы разума и прибегая к хитрости, он выпрашивал у меня позволение отправить Арчи на эти похороны в гробу. И тут вдруг я недовольна, что он появился там совсем в другом качестве?
- Ты разговаривала с ним? Зачем?
- Он угрожал прислуге.
- А тебе?
- Всё оставшееся время.
- Ну и что этому ублюдку понадобилось? В смысле, все знают, что именно, но что-то изменилось за эти дни? У него появился козырь?
- Он сказал, что до полуночи я должна сделать выбор между тобой и своими родителями.
- Так он всё-таки добрался до них. – Он набрал воздуха в грудь, явно собираясь предложить мне несколько вариантов их спасения, но я его перебила:
- Это не самое страшное.
- Нет? – Мур сомневался, что существовало что-то, что могло напугать меня сильнее. – И что тогда?
- То, что он уже их убил!
- До полуночи ещё есть время.
- Это неважно! Он убил их давным-давно! – Боль ударила в грудь. Одно дело твердить это в мыслях, и совсем другое – произнести вслух. – Скорее всего, в тот момент, когда пришёл туда следом за людьми своего отца. Он решил, что причин претендовать на их жизни у него намного больше. Например, чтобы уравнять наше положение. Он всё время твердил о том, что у нас будет одна семья… другие семьи, по его мнению, нам не нужны.
- Кэс … - Мужчина осторожно отстранил влажную ладонь от моего лица.
- Он говорил о них в прошедшем времени постоянно! Он не дал мне услышать их и не отправил фотографию! Почему? Это бы сработало. Он бы обязательно сделал это, если бы мог, если бы он, правда, их спас тогда! Но он не только не спас… - Я задыхалась, лёгким и сердцу стало чертовски тесно в грудной клетке. - Как он посмел?.. Как он посмел говорить о них со мной, выставлять виновником всех их бед своего отца, пугать меня рассказами о том, каких уродов тот за ними послал?!. Он хуже их всех вместе взятых! А я благодарила его за то, что он пришёл в их дом с оружием. Жалела его. Боялась снова допустить ошибку, случайно его задеть… А сейчас я думаю только о том, как бы причинить ему равноценную боль, но я понятия не имею, какая боль равноценна этой. Агония смерти?.. – Вместо того чтобы крепче сжать оружие, которое я взяла именно за тем, чтобы настроиться на нужный лад, я выпустила пистолет из рук. – Знаешь, что самое паршивое? Я боюсь этого. Я до сих пор этого боюсь. Его смерть – самый главный мой страх. Самый большой, крепкий и глубокий страх, потому что он рос в лучших для этого условиях.
В одиночной камере, когда я считала дни до казни.
Подавшись вперёд, Мур молча предложил себя в качестве утешения, и я обняла его, притягивая к себе, когда почувствовала чужое дыхание на мокром от слёз лице. И теперь, оказавшись в колыбели его рук, я даже не думала возмущаться. Его трепетное отношение было драгоценным, учитывая его кровожадные планы касательно остального мира.
Чтобы почувствовать себя в безопасности, достаточно просто прикоснуться к нему. Сейчас он был больше щитом, чем оружием. Бронежилет, в который я могла поплакаться.
- Я не собиралась показываться им на глаза или знакомить вас… никогда… Но даже так это «никогда» не было настолько окончательным, как теперь, – прохрипела я сорванным голосом, уткнувшись в его рубашку на груди. - Теперь я понимаю, что безумно хотела, чтобы они знали обо всём, о каждой прожитой мной минуте. А о тебе - особенно.
- Расскажи мне о них, - попросил Мур, как если бы хотел скорбеть вместе со мной.
Это было важнее мести для меня… и каким-то образом стало важнее для него. Хотя в прошлом, я уверена, он захотел бы направить эти ненависть и отчаянье в иное русло, не теряя не секунды. С точки зрения его плана, такое состояние даже приветствовалось… На деле? Я почти сломалась. А он такую вероятность вообще не учитывал.
Мур понял насколько всё серьёзно даже не той ночью, а на следующий день, когда, обеспокоенный тем, что я уже час не покидаю ванную, зашёл и обнаружил меня голой перед зеркалом в полный рост.
- Странно… - пробормотала я. - Мне никогда не было так больно, но посмотри: никакой крови или синяков… как будто ничего и не случилось…
Никогда прежде над его планом не нависала угроза таких масштабов. С моим помешательством завоевание мира теряло всякий смысл, поэтому для Мура это было двойной трагедией. С тех пор он не заикался о проблемах семьи, из комнаты, которую я отказывалась покидать, исчезли все телефоны и колюще-режущие предметы, а он сам не оставлял меня одну дольше чем на час, кормил, купал, участвовал в нехитром досуге, стерёг сон…
Он выполнял все обязанности родителей, ненавязчиво доказывая, что может стать кем угодно для меня. Среди творящегося вокруг ужаса было так неожиданно и прекрасно узнать эту сторону его любви. С таким доктором выздоровление стало вопросом времени и наступило внезапно. Просто однажды, проснувшись, я поняла, что не могу больше оставаться в этой комнате.
Кое-как приведя себя в порядок, чего, конечно, было недостаточно в рамках приличия этой семьи, я отправилась на поиски Мура. Особняк казался совершенно незнакомым, как если бы я появилась здесь лишь сегодня, а не месяц назад, и я бродила по широким коридорам, заново с ним знакомясь, пока не услышала голос «Джеймса», доносящийся из переговорной. Думаю, всё то время, что я прохлаждалась, он просто курировал от этой комнаты до моей с заходом на кухню.
Подойдя к дверям, я прислушалась, понимая, что совершенно отвыкла от такого его тона – жёсткого, уверенного, чертовски убедительного. Похоже, его мнение в этом доме набирало вес, пока моё теряло всякое значение. То, что он бионик, теперь воспринималось советом как их общее преимущество в межклановом конфликте. У них была одна цель и общие враги, и это сближало куда сильнее родственных уз. Особенно в такое время, когда пригодится любая палка… что говорить об эквиваленте ядерного оружия.
- Ладно, - раздался густой бас, - мы поняли, что в отличие от нас противник лучше организован. Но у нас, по крайней мере, нет недостатка в людях. Многие кланы, а главное Денза на нашей стороне.
- Об этом и речь, - вздохнул кто-то. – Главы этих семей до сих пор спорят о том, кто кому теперь должен подчинятся. Разрозненное стадо.
- А тем временем Ирдэ подстрекает народ, - заговорила Эд. – В их власти центральные СМИ, они сеют панику и критикуют существующий порядок.
- Готовят революцию, значит.
- Надежный источник сообщил мне, что наш дорогой Артур создал новое подразделение и набирает туда крепких парней из низов. И они идут к нему охотно, считая своим благодетелем.
- Идиот думает, что сможет из этого сброда сделать хороших бойцов?
- Он учит их обращаться с оружием, - ответил Мур. – Если стимуляторы эффективны только после долгой подготовки и при идеальном здоровье, то научить сносно стрелять можно кого угодно за считанные месяцы.
- И он сможет без проблем пополнять свою армию, - поддакнули ему. – Тогда как для нас каждый человек на вес золота. Наши бойцы – элита, мы не можем отправлять их этим дикарям на убой.