— Доброе утро, — хрипит она.
— Похоже, у тебя была веселая ночь, — говорю я тихо, чтобы не разбудить всех остальных, кто все еще спит вокруг нас.
— Лучшая ночь в моей гребаной жизни, — сияет она. — Я не думаю, что смогу ходить неделю.
— Женщина, — ворчит глубокий голос, прежде чем ее снова тянут вниз. — Прекрати этот гребаный шум.
Посмеиваясь про себя, я ложусь обратно, но не раньше, чем замечаю другую пару, свернувшуюся калачиком на другой кровати в комнате. Эмми и Тео заключены в объятия, и я улыбаюсь, когда вижу, как плохой мальчик, наследник Семьи, обнимает свою девочку, как будто она единственное, что имеет значение во всем мире.
— Должен ли я волноваться, что ты проверяешь моих мальчиков вместо того, чтобы быть здесь, внизу, со мной? — шепчет Тоби, заставляя меня подпрыгнуть.
— Черт возьми, нет. Я просто смеялась над тем, какими плохими мальчиками они выглядят, когда обнимаются.
— О, мы все достаточно плохие, Демон. Лишь очень немногим избранным удается увидеть эту сторону.
— Что ж, мне выпала честь, — говорю я, снова устраиваясь рядом с ним, закидывая ногу на его бедро и обнимая его за талию.
— Привет, — говорит он с сонной улыбкой.
— Привет. Прошлая ночь была—
— Потрясающей, — заканчивает он за меня.
— Да. — соглашаюсь я
— Итак, что ты думаешь об этой работе? Ты хочешь помочь управлять этим местом.
Я качаю головой. — Это безумие, ты знаешь это, верно?
— Какая часть моей жизни не сумасшедшая, детка? Пришло время тебе отправиться в путь. — Говоря это, он двигает бедрами вперед, позволяя своему твердому члену задеть мою более чем нежную сердцевину.
— Как? — выпаливаю я. — Как эта штука все еще работает?
— Ты голая. У него однонаправленный ум.
— И не говори.
— Так что насчет поездки? — спрашивает он, шевеля бровями.
— У меня слишком все болит и похмелье ко всему этому, — смеюсь я.
Он перекатывает меня на спину и устраивается рядом, наши ноги переплетены, когда он смотрит на меня сверху вниз. От любви, льющейся из его глаз, у меня перехватывает дыхание.
— Тогда я приму несколько поцелуев и объятий, — ухмыляется он.
— О, ты примешь? — поддразниваю я.
— Я это сделаю.
Игнорируя то, что, как я знаю, является ужасным случаем утреннего запаха изо рта, он прижимается своими губами к моим и просовывает язык мне в рот.
Поцелуй такой сладкий, что у меня мурашки пробегают до самых кончиков пальцев на ногах.
И он не останавливается, пока я не начинаю извиваться от потребности в том, чтобы он углубил это, мое тело доказывает, что мой разум ошибается насчет того, что я не могу больше терпеть после восхитительного злоупотребления, которое было прошлой ночью.
Когда он, наконец, отстраняется, моя грудь вздымается, и я обхватываю рукой его затылок, чтобы притянуть его обратно к себе, еще не готовая потерять эту невероятную связь с ним.
Но он держится стойко, довольствуясь тем, что просто смотрит на меня сверху вниз своими припухшими губами и щенячьими глазами.
— Скажи мне, что ты переезжаешь ко мне, Демон, — он почти умоляет. — Мой дом — не дом без тебя в нем.
Мое сердце воспаряет от его слов.
— Тоби, — вздыхаю я, и он, кажется, воспринимает это как мое колебание сказать «да», что абсолютно не так.
— Твоя мама будет прямо внизу. Ты можешь сбежать от меня, когда тебе понадобится. И Бри находится всего в нескольких минутах езды на твоей машине. Ты нужна мне, детка.
Я улыбаюсь ему, опуская руку, пока она не оказывается прижатой к его сердцу.
— Нет другого места в мире, где я предпочла бы быть.
Весь воздух вырывается из его губ в порыве, как будто он физически задерживал дыхание в ожидании моего ответа.
— Да?
— Я люблю тебя, Тоби.
— Я тоже люблю тебя, детка. Ты спасла меня. Исправила меня. Ты напомнила мне о том, кем я являюсь на самом деле, и ты сделала его лучше. Ты — все. Все, — повторяет он, когда мои глаза наполняются слезами.
— Ты можешь кое-что для меня сделать?
— Что угодно. Просто назови это.
— В будущем, когда ты спросишь меня о чем-то не менее важном, например, о переезде к тебе, — он нетерпеливо кивает, и я знаю, что он думает точно так же, как и я, судя по тому, как возбужденно блестят его глаза, — может быть, на самом деле спросишь меня, вместо того, чтобы ставить перед фактом.
— Эх. Если это работает, зачем это менять?
Мой ответ на это прерывается еще одним из его поцелуев, от которых слабеют колени, и я закрываю глаза и позволяю себе утонуть в этом невероятном парне, который ворвался в мою жизнь и изменил ее в большем количестве способов, чем я когда-либо могла себе представить.