– Mademoiselle Томилина держалась на похоронах достойно, – ответил Вересов.
– И что с ней? – задался вопросом Шелестов. – Насколько мне известно, кроме брата у девушки никого не было.
– Да, она сирота, – отозвался Вересов. – Мы с товарищами собрали для неё некоторую сумму. На какое-то время ей хватит.
– Наверняка у барышни найдутся дальние родственники, которые не оставят её в беде, – предположил Белозерский.
– Кажется, Андрей Павлович рассказывал о тётке под Тамбовом, – подтвердил предположение Вересов.
– Да, но о балах и кавалерах ей, скорее всего, придётся забыть, – вздохнул Белозерский.
– Думаю, ты прав, Пьер, – согласился Шелестов.
– Ничего, в провинции тоже люди живут. Пристроят замуж за помещика средней руки, она нарожает ему детей и будет счастлива, – предположил Вересов.
Мужчины согласились с мнением, что девушка не пропадёт, и, стараясь больше не вспоминать о печальном случае, перешли на другие, более приятные темы.
Смерть Томилина неприятным осадком осела в душе Шелестова, и он дал себе слово: больше никогда не заключать никаких пари.
Жизнь продолжалась, сезон только начинался, и все благородные дома наперегонки устраивали светские рауты. Матери выводили в свет молоденьких дочерей, а отцы наставляли неженатых сыновей на поиск подходящих невест. Дебютантки, активно стреляя глазами, выискивали поклонников, а кавалеры открыли сезон охоты на богатое приданое.
Сергей Дмитриевич вёл жизнь столичного аристократа: посещал балы и приёмы, был завсегдатаем элитных клубов и салонов и всё реже наведывался к мадмуазель Катуш. Отношения с Мари стали тяготить Шелестова. Женщина являлась живым напоминанием о его промахе и завышенной самооценке, о чём князю вспоминать совсем не хотелось. Серж находил всё новые поводы избежать встречи с актёркой, объясняя это своей занятостью и необходимостью проводить время в светском обществе. Да и сами свидания стали скомканными и серыми. Хотя князь искренне любовался привлекательной женщиной, но былых волнений крови она уже не вызвала.
Тонкая душа актрисы, конечно, почувствовала изменение в отношениях с любовником. Не понимая причины охлаждения, Мари поначалу пыталась вернуть расположение князя и первым делом подумала о появлении соперницы. Она то была послушна и мила, то устраивала Шелестову сцены ревности, но однажды не выдержала и спросила напрямик. Некоторое время Сергей Дмитриевич молчал, сомневаясь, стоит ли рассказывать подноготную своего знакомства с актрисой. Но прекрасно понимая, что после подобного признания между ним и француженкой может произойти окончательный разрыв, решил больше не тянуть и «спалив мосты» рассказал и о пари, и его последствиях.
На удивление Шелестова, вспыльчивая мадмуазель Катуш довольно спокойно отнеслась к известию, а дальнейший разговор с женщиной ещё больше утвердил князя в его убеждениях: Мари оказалась исключительно расчётливой девицей.
– Серж, тебя беспокоило, что меня оскорбит факт заключённого на меня пари? – улыбнулась актёрка. – А ты не думал, что сам мог стать объектом подобного пари? – сверкнула она глазами. – Как только мне показали тебя, гордо сидящего в твоей ложе, я поспорила с мадмуазель Дюмаж, что ты станешь моим.
– А как же стойкая оборона ухаживаниям графа Новицкого? Или это была только игра? – догадался Шелестов.
– Конечно, Ваше Сиятельство. – лукаво улыбнулась она. – Я как женщина знаю себе цену. И я прекрасно понимала: сделайся я любовницей не очень богатого, старого и вовсе не привлекательного графа, то я закрою себе возможность получить кого-то более достойного. И оказалась права. Не будь я недосягаема, разве заинтересовала бы я тебя, Серж?
Шелестов покачал головой:
– Действительно, как часто нам мужчинам кажется, что охотниками являемся мы, – усмехнулся он. – И увлечённые собственной игрой даже не замечаем, как сами становимся чей-то добычей.
– Да, Серж, – промурлыкала Мари и с грустью вздохнула. – Только я быстро поняла, что тебя мне надолго не удержать… Но нам было хорошо вместе, – пытливо заглянула она в глаза князю. – Надеюсь, мы останемся друзьями? Мы с тобой во многом похожи.
Удивительно, но объяснившись с Мари, Шелестов почувствовал облегчение. Он от души поблагодарил любовницу за откровенность, ему вовсе не хотелось разбивать женщине сердце. Они действительно были в чём-то схожи. Оценив ум и целеустремлённость разбитной француженки, Сергей Дмитриевич даже ещё больше её зауважал.
Но отпуск капитана Шелестова заканчивался, и ему предстояло отбыть на место службы. Князь разумно полагал, что восхитительная мадмуазель Катуш не станет смиренно дожидаться его возвращения, но стараясь сгладить оставшиеся уколы совести, Шелестов решил сделать любовнице прощальный красивый подарок и повёз Мари в салон мадам Буланже.