— Единственный раз, когда у меня были серьезные проблемы со всем этим, это когда ты родилась.
— О? — Спрашиваю я, уже зная, что, вероятно, последует.
— Хотя он никогда не произносил этих слов, я знала, что он хотел мальчиков. Возможно, я не смогла предоставить ему полную греческую ДНК, необходимую для рождения маленьких наследников, как он действительно жаждал, но он все еще мог создать свою собственную маленькую армию.
— Как и в случае с Джо, мы никогда заранее не выясняли твой пол, но в ту секунду, когда ты родилась, попала ко мне на руки и было объявлено, что ты девочка, на лице твоего отца не было ничего, кроме чистого счастья и любви.
— Не буду лгать, я волновалась, но он никогда не относился к тебе хуже, чем к Джо, никогда не любил тебя по-другому.
— Но… — подсказываю я.
— Но он чувствовал необходимость защитить тебя так, как никогда не делал с Джо.
— Я была так зла, когда он придумал эту историю о том, что ты принадлежишь кому-то другому и не вписал свое имя в твое свидетельство о рождении. Но он беспокоился, что ты каким-то образом окажешься в середине его другой жизни, и он не хотел этого для тебя.
— Итак, вы оба просто лгали мне в лицо. На протяжении многих лет.
— Я не могла спорить о твоей безопасности, детка.
— И кто бы захотел меня? — Говорю я, громкость моего голоса возрастает от полного безумия того, что я слушаю. У меня внутри все переворачивается, когда мысли возвращают меня в квартиру Тоби.
Тоби. Вот кто собирался захотеть меня.
Не то чтобы папа мог знать, что все это разыграется, или, может быть, он знал. За эти годы он, должно быть, причинил боль достаточному количеству людей, которые хотят отплатить ему тем же. Я думаю, что все это действительно имеет смысл в голове гребаного психопата.
— У него была другая семья, мама. Как ты могла—
— Это был брак по расчету без любви, Джоджо. Это было то, что ему нужно было сделать, как часть его роли в семье. Его сердце было здесь, с нами.
Я качаю головой, не нуждаясь в дополнительных доказательствах того, откуда я черпаю свою наивность.
— Ты когда-нибудь думала о них? О его жене? Его сыне?
— Он не сын Джонаса, Джоди. Она играла на стороне так же, как и Джонас.
Она поднимает свой кофе и делает глоток. Я не следую ее примеру из-за страха, что возобновлю его так же быстро, как оно закончится.
— Мам, дело не в этом, — рявкаю я, отодвигая стул позади себя. — Ты хоть представляешь, на что это могло быть похоже, находясь в таком аспекте его жизни?
— Они просто существовали вместе ради семьи, — говорит она со смертельной серьезностью.
— Господи, мама. Ты вообще знала человека, которому отдала всю свою жизнь?
— Что? — спрашивает она, ее брови взлетают вверх. — К-конечно, я это сделала. Я любила твоего отца больше всего на свете. И он лю—
— Он был монстром, мам, — выплевываю я, злясь на ее недальновидность.
— Н-нет, он был хорошим—
— Как много ты знаешь о его другом сыне, мама?
Она качает головой. — Ничего особенного. Они жили разными жизнями.
— Нет, они этого не делали. Их жизни были очень сильно переплетены, и он страдал, они пострадали больше, чем ты можешь себе представить, от рук моего отца, — киплю я.
Она бледнеет от моих слов.
— Прости, мам. Но ты совершила огромную гребаную ошибку со всем этим. Тот мужчина, с которым ты разделила свою жизнь, не тот, кого ты знала.
Я устремляюсь к коридору, более чем готовая сбежать от этого дерьма.
Он промыл ей мозги, в этом я уверена. Возможно, она и не пострадала от рук Джонаса, как Тоби и его мама, но, без сомнения, он применил к ней свое гребаное зло, убедившись, что она следует его плану и подчиняется его правилам. Я бы поставила на это деньги… если бы они у нас были.
— Джо-Джо, что ты—
— Ты действительно не знаешь, кто его сын, не так ли?
Она смотрит на меня, ее лоб нахмурен в замешательстве, в то время как горе и боль продолжают затуманивать ее глаза.
Я буквально вижу момент, когда падает пенни. Все ее тело содрогается, когда осознание поражает ее.
— Нет, — выдыхает она. — Т-Тоби?
— Да, похоже, ты не единственная, кто играл с дьяволом.
Я ухожу, схватив сумку, которую уже собрала перед тем, как спуститься сюда. Страх, который тяжестью сидел у меня в животе последние несколько дней, подсказал мне, как пойдет этот разговор, и я просто знала, что после него мне нужно будет уйти.
— Джоди, куда ты идешь? — Мама кричит, бросаясь за мной, когда я снимаю пальто с крючка.
— Я не могу быть здесь прямо сейчас. Прости, мам. Я просто не могу.