Рыдание вырывается из ее горла. Если бы она только знала, насколько правдивым было это утверждение.
— Дэмиен Чирилло, мой босс, организует перевод средств, которые вы должны были перевести на свои счета. Дом будет передан вам, и вам больше никогда не нужно будет беспокоиться о деньгах.
— Тоби нет. Я никогда не была его женой, я не заслуживаю—
— Ты так и делаешь. Вы обе. Вы единственные, кто скорбит по тому, кого любили. Не имеет значения, каким я его видел. Как страдала моя мама. Ты, должно быть, за эти годы достаточно натерпелась от его дерьма, от его отсутствия и от его отказа публично признать ваши отношения, его собственных детей.
Наконец, ее первая слеза падает.
— Я здесь не для того, чтобы обсуждать это, Джоанна. Все уже в движении. Больше не будет судебных приставов или каких-либо окончательных требований. Вы вольны попытаться перестроить свою жизнь.
Она кивает, хотя глубокая морщина на ее лбу доказывает, что на самом деле ей нелегко принять мои слова.
— А как насчет Джоди?
— Я могу вернуть ей работу, если она этого захочет. Но я ничего не могу поделать с той ложью, которую ты ей наговорила, или с тем, как я причинил ей боль за последние несколько недель. Я могу только надеяться, что однажды, если мне повезет, она найдет способ простить меня.
— Она ушла после того, как я рассказала ей правду, — выпаливает Джоанна.
— Можешь ли ты винить ее? — Спрашиваю я, когда она падает на диван.
— Я никогда по-настоящему не задумывалась об этом раньше, но с тех пор, как Джоди рассказала мне о твоей маме, о том, через что ты прошел, это заставляет меня понять, насколько он был властным. Как он меня околдовал.
— Не кори себя из-за того, что ты больше не можешь изменить, — говорю я ей, чертовски желая последовать собственному совету. — Что сделано, то сделано. Он ушел из всех наших жизней, и хотя я знаю, что ты любила его, я могу заверить тебя, что так твое будущее будет лучше.
Она шмыгает носом, доставая из кармана салфетку.
— Джоди рассказала тебе о Джо?
Она качает головой, но угадывает правильно. — Это был он, не так ли?
— Джо работал на Джонаса, да. Однако не он нажал на спусковой крючок.
Рыдание, которое вырывается из нее, заставляет меня сократить расстояние между нами, и движением, которого я не ожидал, я успокаивающе обнимаю ее за плечи.
— Я сожалею обо всех ваших потерях, я действительно сожалею.
Она кивает, принимая мои слова.
— Джоди одумается. Она любит тебя. Ей просто… ей просто нужно время.
— А как насчет тебя? — спрашивает она, ее печальные глаза находят мои.
Я пожимаю плечами. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить ее поговорить со мной. Но все, что последует за этим, зависит от нее. Она имеет полное право никогда не хотеть видеть меня снова.
Ее глаза сужаются, и она тянется к моей руке, нежно сжимая.
— Не все это было притворством, не так ли?
— Нет, — признаюсь я. — Сначала это было. В ту ночь, когда я встретил ее, все это было подстроено. Но я никогда не мог ожидать, что встречу женщину, с которой собирался встретиться. Она сразила меня наповал.
Джоанна грустно улыбается мне. — Она невероятна.
— Кое в чем мы согласны, — тихо говорю я.
— Она одумается, — обещает она. — Я видела, как загорелись ее глаза, когда она говорила о тебе. Черт возьми, когда она вообще думала о тебе. Если она тебе действительно небезразлична, если она действительно увидела тебя настоящего, влюбилась в тебя настоящего, тогда тебе просто нужно дать ей время.
Я вздыхаю, не уверен, что могу ей поверить. Особенно когда она не знает всего, что произошло.
— Посмотрим.
6
ДЖОДИ
Стон срывается с моих губ, когда за дверью моей комнаты раздаются шаги по полу. Комната, также известная как студия Сары.
Ей требуется еще несколько минут, чтобы появиться, а когда она появляется, у нее хватает ума принести с собой кофе.
— Доброе утро, — поет она, как будто сейчас не хрен знает сколько часов.
— Неужели это время уже пришло? — Я жалуюсь, натягивая одеяло на голову, пока она включает свет.
— Конечно. Проснись и сияй, настал совершенно новый день.
У меня болезненно сжимается грудь. Она может видеть в новом дне новые захватывающие возможности, но все, что я вижу, — это еще один день, потраченный впустую.
Также исполняется неделя с тех пор, как я узнала правду. И мне все еще трудно дышать из-за всей этой лжи и предательства, которые висят вокруг меня, как тяжелая сыпь.