Видя, что дорога позади свободна, я срезаю по переулкам и спускаюсь обратно к городу.
Никто из нас не произносит больше ни слова, и слишком скоро я подъезжаю к дому Сары. Я предполагаю, что, поскольку она не сказала мне, что я направляюсь не в ту сторону, это то, где она хотела быть.
— Ты действительно злишься на свою маму, да? — Бормочу я, ставя машину на стоянку.
— Не так зла, как на тебя, — огрызается она в ответ, расстегивая ремень и открывая дверь.
— Справедливо, — бормочу я. — Подожди, — кричу я в спешке, прежде чем у нее появляется шанс закрыть за собой дверь. — Могу я увидеть тебя снова? Нам нужно поговорить.
Она наклоняется и смотрит мне прямо в глаза. Я знаю, что сорвется с ее губ еще до того, как они разомкнутся.
— Нет. Наслаждайся остатком своей ночи.
Она хлопает дверью, прежде чем я успеваю ответить, и смотрю, как она обегает машину спереди, прячась под пальто, и бросается к двери, ведущей в квартиру Сары и Джесси.
— Черт, — выдыхаю я, опускаясь на свое сиденье и откидывая голову назад, как только она скрывается из виду. — ЧЕРТ. — Я хлопаю ладонями по рулю, отчаянно пытаясь разрядить накопившееся разочарование.
Я понятия не имею, как долго я там сижу, но этого достаточно, чтобы Джесси, наконец, вышел из квартиры, несколько раз выглянув из окна, чтобы убедиться, что я все еще сижу здесь.
Опустив окно, я жду, когда он скажет то, ради чего пришел.
— Ты выглядишь как слабак, сидящий здесь и тоскующий по ней, ты знаешь это, верно?
— Как будто ты поступил бы по-другому, если бы твоя девушка тебя отвергла.
— В этом большая разница, — самодовольно указывает он. — Я бы не стал так сильно трахать свою девушку, чтобы даже пришлось подумать о том, чтобы упасть на колени и молить о прощении.
— Неважно. Если у тебя нет достойного совета, тогда… — Я нажимаю кнопку окна, и оно начинает подниматься.
— Тебе нужно сделать что-то большее, чем сидеть здесь, как первоклассный сталкер. Ты хочешь ее, докажи это ей. Ты сожалеешь, докажи это. Тебе не все равно, докажи это.
— Как? Она не хочет со мной разговаривать.
— Здесь тебе нужно мыслить нестандартно. И нет, я не имею в виду посылать ей цветы ежедневно или что-то в этом роде. Покажи ей, кто ты на самом деле. Что ты действительно хочешь, чтобы она была в твоей жизни.
— О, значит, не так уж много, — бормочу я.
— Она того стоит?
— Да.
— Тогда я предлагаю тебе отвалить, пойти и придумать, как ты собираешься совершить немыслимое и вернуть ее.
Он хлопает по капоту машины и поворачивается, чтобы уйти.
— Подожди, — зову я. — Какая она… на самом деле?
— Грустная. Злая. Одинокая. Как будто… она в нашей квартире, но на самом деле ее там нет. Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, позволяя ей начать завтра вечером в «Лисах», — предупреждает он. — Это место может быть—
— Я знаю, — подтверждаю я, более чем осведомленный о его репутации. — Арчер пообещал мне, что за ней будут присматривать парни. — Бровь Джесси приподнимается. — И я буду прямо за дверью.
— Она разозлится, когда узнает.
— Мне нужно, чтобы она была в безопасности. У тебя есть какие-нибудь другие предложения, кроме как испортить ее вторую работу всего за несколько недель?
— Нет, не совсем. Я просто знаю, что ни за что на свете не позволил бы этим подонкам смотреть на Сару так, как они смотрят на девушек в этом заведении.
— Я должен позволить ей делать то, что она хочет делать. И если кто-то из этих отморозков в конечном итоге лишится глаза, пальца или двух, тогда… — Я пожимаю плечами.
— Иди домой, Тоби. Немного поспи и подумай, что, черт возьми, ты собираешься делать.
— Спасибо, — говорю я, когда на этот раз ему удается отойти немного дальше. Он вопросительно оглядывается через плечо. — За то, что присматривал за ней.
Он кивает один раз в знак согласия, прежде чем продолжить, куда бы он ни направлялся.
Доставая телефон из кармана, я отправляю сообщение, прежде чем последовать совету Джесси и отправиться домой.
Только я не задерживаюсь надолго в своей квартире, как раз достаточно времени, чтобы переодеться в спортивные штаны и футболку и спуститься в наш тренажерный зал в подвале, где, я знаю, меня ждет пара человек.
— Итак, ты решил, что пришло время наконец-то подставить мне свою задницу, Дукас, — говорит Эмми с ухмылкой на лице, надевая на руки пару приторно-сладких розовых перчаток.
— Я мог бы вырубить вас с закрытыми глазами, миссис Чирилло, — поддразниваю я в ответ.
— Да, да. Как насчет того, чтобы ты действительно вкладывал свои деньги туда, где твой рот, братан. Очевидно, ты пришел сюда в поисках вызова, иначе позвал бы парней.
Стелла бросает мне пару перчаток, прежде чем они вдвоем ныряют под канаты нашего ультрасовременного ринга.
Если бы они были кем угодно, кроме моей сестры и жены одного из моих лучших друзей, я бы сейчас был в гребаном раю. Но на самом деле все, что я вижу, это двух более чем готовых, более чем жестоких противников. И Стелла права. Мне это чертовски нужно.
— Тогда поехали, — говорю я, натягивая перчатки и поворачивая шею в сторону. — И когда мы закончим. Мне нужен совет.
— О, так здесь есть скрытый мотив, — шутит Стелла. — Я уверена, мы сможем помочь что-нибудь придумать. В конце концов, у нас есть опыт прощать непростительное, когда дело касается вас, мальчики.
Как только я выхожу на ринг, они набрасываются на меня, как пара гребаных гиен.
Кулак Эмми в перчатке врезается мне в ребра, прежде чем апперкот Стеллы отбрасывает мою голову назад.
Боль пронзает мой позвоночник, но черт возьми, если мое тело не поет.
***
Некоторое время спустя, мы втроем лежали на полу ринга, наши груди вздымались, а кожа блестела от пота после танцев, когда мы изворачивались от ударов друг друга и нанесли больше, чем несколько.
Мое тело болит именно так, как я надеялся, когда звонил Стелле из дома Джесси.
— Тогда продолжай, — говорит Стелла после долгих минут молчания, пока мы все пытаемся отдышаться. — Какой совет тебе нужен?
— Она не хочет со мной разговаривать, — признаюсь я.
— И ты удивлен? — Изумленно спрашивает Эмми.
— Н-нет. Я просто… Я надеялся, что она, по крайней мере, захочет меня выслушать.
— Так и есть, — подтверждает Стелла.
— Н-но—
— Она не готова, — услужливо предлагает Эмми.
— Я понимаю это. Но я не могу продолжать ждать.
— Прошла неделя, — издевается она. — Она едва коснулась поверхности того, чего ты заслуживаешь.
— Я знаю. Я просто—
— Смотри, — говорит Стелла, садясь прямо, чтобы она могла смотреть на меня. — Мы знаем, что ты хочешь это исправить. Взмахнуть волшебной палочкой, и вся твоя ложь и неблагоразумие исчезнут. Но это не так работает.
— Ты облажался, Тоби. Ты здорово облажался. И теперь тебе придется страдать от последствий.
— Но что, если—
— Нет. Здесь нет «что, если». Никакое громкое признание в любви не сработает. Рана слишком свежая, слишком болезненная. Я знаю, это не тот ответ, которого ты хочешь, но время действительно еще не пришло. Затем, если тебе повезет, она сможет забыть о плохих сторонах того, что произошло, и сосредоточиться на хорошем.
— А если она не сможет?
— Значит, этому не суждено было сбыться, — предлагает Эмми. — Она служила своей цели в твоей жизни, и лучшее, что ты можешь сделать, это двигаться—
— Нет, — выпаливаю я, отказываясь принимать это как вариант.
— Прости, Тоби, я знаю, это не то, что ты хотел услышать. Но это правда.
Я киваю, не в силах говорить из-за беспорядочного комка эмоций, который застрял у меня в горле, когда я обдумываю возможность того, что у нас нет будущего, кроме этого.
Я бросаю девочек в спортзале после того, как они выложили мне правду, которую я заслуживал, но в равной степени и не хотел, и спускаюсь ниже, в самые глубокие глубины нашего подвала, где обитают паразиты.