Он ворчит в ответ, отступая к городу, который мы сейчас пересекаем. — Мне нужно вернуться на свой пост.
— Хорошо. — Чувствуя себя невероятно неловко, я начинаю идти рядом с ним на безопасном расстоянии. — Эм, извини, а в какой город мы сейчас направляемся?
Он бросает на меня недоуменный взгляд. — Дор. — Еще один вопросительный взгляд. — Что ты вообще делала в пустыне?
Я сглатываю. Имперцы, может, и не проблема в Доре, но там все равно найдутся стражники с насущными вопросами, которых я должна избегать. И я не имею ни малейшего представления о том, знают ли о моей репутации окрестные города Ильи. Когда я открываю рот, чтобы изречь относительно убедительную ложь, его взгляд окидывает мое изможденное тело таким взглядом, что я ощетиниваюсь. Он осматривает мое лицо, кажется, внимательно изучает, ищет.
— Эй, ты выглядишь… знакомо. — Он приостанавливается, размышляя над тем, что видит. Я отворачиваюсь, осознавая подозрительность в этом едва заметном движении. Шепот пальцев по моим волосам заставляет мой взгляд вернуться к нему. — Серебро, — тихо произносит он, как будто эта мысль сама выскользнула у него изо рта. — Интересно.
— Правда? — спрашиваю я, пытаясь понять, что именно он знает.
— Ну, такой цвет не был бы чем-то необычным в Илье. — Его скептический взгляд меняется на что-то более уверенное. — Но здесь… — Рука, медленно перебирающая рукоять его кинжала, не остается незамеченной. — А ты случайно не та самая убийца короля, а? Ну, знаешь, «Серебряный Спаситель», ставший убийцей? — Теперь кинжал зажат в его руке и направлен на меня. — Ты стоишь очень дорого, знаешь ли. Илья назначил большую цену за твою голову. — Я отступаю на шаг, мой взгляд прикован к лезвию, которое медленно приближается к моей груди. Его следующая фраза сопровождается ухмылкой. — Живую или мертвую.
Лунный свет сверкает на стали, которую он опускает на мою грудь.
Я изворачиваюсь, спасая свое сердце от лезвия, но не плечо, по которому оно проходит. Я сдерживаю крик от обжигающей боли и чувствую, как из раны начинает хлестать горячая кровь. Стражник не теряет ни секунды и направляет свой нож мне в живот. Я снова уклоняюсь, чувствуя себя вялой, поскольку вынуждена защищаться. Каждая капля усталости и накопившейся боли возвращается, напоминая мне, что я снова ускользнула между пальцев Смерти. Возможно, он пришел, чтобы наконец закончить работу и отомстить.
— Слушай, — цедит он сквозь зубы, — просто подойди тихо, и мне не придется причинять тебе боль.
Я уворачиваюсь от очередного удара его клинка. — Я бы тебе поверила, но ты, похоже, очень хочешь отплатить мне за сломанное запястье.
Стражник почти рычит на меня, наваливаясь всем своим весом, чтобы нанести удар по ребрам. Два быстрых вдоха, которые он всегда делает, предупреждают меня о его ударе еще до того, как я увижу сверкнувшую сталь. Я изворачиваюсь, хватаю его за запястье и, шагнув за спину, грубо сгибаю руку у противоположной лопатки.
Кинжал выскальзывает из его потных пальцев и вонзается в песок под нами. Он не кричит, пока я не хватаю его сломанное запястье свободной рукой и не сжимаю — раздробленная кость вонзается мне в ладонь. Охранник опускается на колени, его трясет, а я медленно опускаюсь позади него, его руки все еще зажаты между моими.
Мои губы почти касаются его уха, когда я бормочу: — Кто еще знает обо мне?
Он бьется, сопротивляясь моему захвату, но получает еще один вывих сломанного запястья. Он вскрикивает, прежде чем выплюнуть следующие слова. — Ты сумасшедшая сука, ты знаешь это?
— Да, — вздыхаю я, — я это знаю, и ты это знаешь. Я спрашиваю, знает ли это кто-нибудь еще.
Он издает болезненный смешок. — Все знают, что ты сумасшедшая сука. У тебя неплохая репутация.
Я напрягаюсь от его слов. — А что насчет Тандо? Илья назначила цену за мою голову в обоих городах?
— Насколько я знаю, — вздыхает он, в его мягких словах прячется ухмылка, — даже в Израме на каждом углу висит плакат с твоим лицом.
Я хмуро смотрю на его затылок. Посадка на корабль, направляющийся в Израм, звучит гораздо привлекательнее, чем поход через Скорчи. И я бы так и поступила, если бы не тот факт, что уже много лет никто не путешествовал по коварным водам Мелководья. Отчасти это объясняется огромной изоляцией Ильи от других королевств, хотя десятки кораблекрушений еще больше отбили охоту к опасному путешествию.