Я провожу рукой по волосам, а затем натягиваю бандану на нос. — Готова? — спрашиваю я, подводя нас к краю крыши.
— Было бы неважно, если бы я не была готова, — весело говорит она.
Я качаю головой и перемахиваю через край здания, хватаясь за высокий выступ крыши, пока мои ноги болтаются подо мной. Пэйдин делает то же самое и, напрягаясь, начинает осторожно спускаться вниз. Мы с трудом спускаемся по стене здания, используя каждую трещину в камне как место, куда можно просунуть пальцы и ноги.
Цепь лязгает между нами, когда мы наконец спрыгиваем на землю. Руку жжет, и я опускаю взгляд, чтобы увидеть тонкую полоску крови, расплывшуюся по моей ладони благодаря зазубрине на камне. Не обращая на это внимания, я смотрю, как она обматывает большую часть цепи вокруг лодыжки, прежде чем выпрямиться. Затем она нерешительно берет меня под руку, и мы отправляемся в путь по закоулкам Дора.
Окраина города жутко пуста, здесь живут только бездомные и калеки. Жить так далеко от главных рыночных улиц — не выбор, а наказание. Изгоев вытесняют на окраины, оставляя их добывать себе пропитание или добираться до рыночных переулков.
Но безопаснее путешествовать вдоль границы, где меньше людей, которые могут нас узнать, особенно если учесть, что новость о нашем побеге из тюрьмы может распространиться. Мы неплохо продвигаемся вперед, по ходу дня нам приходится уворачиваться лишь от нескольких настойчивых торговцев.
Только когда мы проходим мимо четвертой листовки с ее лицом, она срывает ее со стены магазина. — Что? — выпаливает она, поймав мой взгляд. — Мне надоело смотреть на себя.
Она уже собирается скомкать плакат, когда я выхватываю его у нее. — Дай мне посмотреть. — Я легко уклоняюсь от ее руки и поднимаю пергамент над головой.
— Ты невыносим, — фыркает она, наконец сдаваясь. — Что тебе может быть нужно от этого?
— Сравнить с оригиналом, — просто отвечаю я, поднося изображение к ее лицу. Она почти позволяет себе рассмеяться. Мой взгляд мечется между ней и постером, сканируя каждую черточку. Через несколько секунд я протягиваю ей постер обратно. — Недостаточно веснушек.
— Недостаточно… — Она поворачивает голову в мою сторону, и на ее лбу появляются морщинки замешательства. — Что значит «недостаточно веснушек»?
— Я имею в виду, — говорю я, не глядя на нее, — что они не нарисовали достаточно веснушек.
Она хмыкает. — Да, я это слышала, но…
Из переулка выходит грузный мужчина, преграждая нам путь. Пэйдин слегка сжимает мою руку, когда его взгляд пробегает по нам и останавливается на цепи, закрепленной на моей лодыжке. Я делаю шаг, призывая Пэйдин обойти его, когда его лицо вдруг расплывается в улыбке.
— Черт, — восклицает он, — да у тебя и впрямь есть благоверная, а?
В кои-то веки я испытываю облегчение от такого комментария. Пусть думает что хочет, лишь бы не знал, кто мы такие. С этой мыслью я подыгрываю ему. — Да, и она явно не промах.
Мне придется заплатить за это позже. Я чувствую это по тому, как она сжимает мою руку.
Я кладу руку на спину Пэйдин, направляя ее вперед, пока мужчина смеется. — Ты определенно посадил ее на поводок!
Все ее тело напрягается, готовое разорвать мужчину на части. Я обхватываю ее рукой за талию, прижимая к себе, чтобы она не сделала ничего необдуманного. — Ну, я же не могу допустить, чтобы она сбежала от меня, не так ли?
Его смех затихает позади нас, когда мы спешим мимо него в переулок. Я ожидаю удара локтем в ребра, который она наносит мне. — Это, — мягко говорит она, — самое меньшее, чего ты заслуживаешь.
— Что именно ты хотела, чтобы я сделал? — бормочу я. — Рассказал ему, почему ты прикована ко мне?
Она не утруждает себя ответом, пока мы шагаем в такт по улице. Несколько минут мы идем в тишине, опустив головы и не сбавляя шага. Только когда группа мужчин выходит перед нами, мы замираем.
Их четверо, все крупные и громоздкие. Вперед выходит человек с издевательской улыбкой — тот самый, от которого мы сбежали всего несколько минут назад. — Знаешь, — говорит он, покачивая пальцем в нашу сторону, — ты мне показалась знакомой, девочка. — Он достает из кармана скомканный кусок пергамента и протягивает его нам, чтобы мы увидели лицо Пэйдин, смотрящее в ответ. — Так это и есть печально известный Серебряный Спаситель, да?
Я кладу руку на спину Пэйдин, когда он делает медленный шаг к нам. — А ты, должно быть, тот самый Энфорсер, которого послали за ней для твоего маленького короля. Мы слышали о твоем побеге от Рафаэля. Но он достаточно легко схватил вас обоих. Его улыбка только усиливается. — Мы многое получим за этих двоих, парни. Элитный урод не сможет справиться со всеми нами. На самом деле, я не думаю, что Энфорсер и вполовину так силен, как мы думали.