Александр невесело рассмеялся:
– Мне в жизни попадались лишь шлюхи, лгуньи и любительницы адюльтеров. Я слишком часто прощал. Вот почему мы потеряли так много. Они чувствовали, где моя слабость. И это единственное, что они чувствовали ко мне. Я наконец увидел гниль, что переливается под мягкой кожей и прелестным лицом. Меня больше не обмануть.
– Ты сам не веришь в то, что сейчас сказал. А что ты скажешь о женах твоих лучших друзей? Что скажешь о женщинах клана Маклагана?
– Они только доказывают то, что я сказал. Они тоже принесли с собой одни проблемы.
– Ладно, я вижу, что ты совсем ослеплен. Это прекрасно объясняет, почему ты столь холодно относишься к своим старым друзьям, даже отказываясь от их помощи в сражениях.
– Это наша борьба, а не их. Я не буду рисковать их жизнями ради себя.
– Понятно. И ты не будешь рисковать встречаться с женщиной, которая, как ты знаешь, не соответствует твоим убеждениям и твоим обвинениям, которые были рождены твоей болью. Эйлис…
– Эйлис принадлежит клану Макфарланов.
– Только потому, что ей случилось у них родиться, и это все. – Барра покачал пальцем перед лицом Александра. – Она не заслуживает того, что ты делаешь с ней. Ты кладешь ее в кровать с собой каждую ночь, и мне нет нужды спрашивать тебя, испытываешь ли ты к ней желание и учтиво ли с ней обходишься. Это все можно видеть на твоем лице – хоть и короткое время – каждое утро. Однако когда ты вспоминаешь, что она женщина, причем из рода Макфарланов, ты превращаешься в мраморную статую. Ты крадешься сюда, чтобы понаблюдать за ней, жаждешь ее, но редко говоришь о ней или относишься к ней по-доброму.
– Она из рода Макфарланов!
– Да, а ты дурак!
Александр изготовился было ударить Барру, но тут услышал голос Сибил:
– Папа, дядя, вы мне не поможете?
Барра повернулся к Сибил, и Александру пришлось взять себя в руки.
Барра поднял девочку и поцеловал ее в щеку, а потом мягко побранил:
– Ты знаешь, что тебе не следует здесь находиться, дорогая. Это опасно. Почему ты не осталась с Эйлис? Ты вроде как развлекалась в саду.
– Я там была. – Сибил чуть закусила нижнюю губу и закрутила пышный локон вокруг грязного пальца. – Ты мне нужен.
– Ну, я рад помочь, но что я могу сделать такого, что не можешь сделать ты? И что не может сделать твоя тетя?
– Я должна спасти маленьких щенков.
– Что за маленькие щенки?
– Те маленькие щенки, что упадут в воду. – Она потянула Барру за кафтан. – Пойдем, папа, ты должен спасти щенков. – Она начала плакать, и ее слова стали неразборчивыми.
– Ты знаешь о каких-нибудь щенках, Александр? – Барра погладил Сибил по голове и недоуменно развел руками.
– Нет. – Александр подавил в себе укол зависти, возникший от вида Барры с Сибил. – Несколько моих собак должны скоро ощениться, но не думаю, что речь идет о них. А тот выводок, что был раньше, уже слишком большой, чтобы называть его щенками.
– Но они щенки! – завопила Сибил. – Они щенки! Ты должен вытащить их из воды. Мы должны!
– Думаю, об этом лучше поговорить с Эйлис, – сказал Барра, видя, что никак не может успокоить Сибил.
Александр пробормотал проклятие и последовал за Баррой со стены. Он не хотел видеть сейчас Эйлис. Барра его очень больно задел перед тем, как его прервала Сибил. Александр не мог не желать сладостной страсти, которую он разделял с Эйлис по ночам, но больше в этой женщине он не признавал ничего. Это был единственный известный ему способ сохранять между ними некоторую дистанцию, хотя он ощущал себя самым худшим из лицемеров, поскольку сам однажды прочитал лекцию одному из друзей о том, что в подобную игру играть недостойно. Он по ночам удовлетворял желания своего тела, а большую часть дня избегал Эйлис, опасаясь привязаться к ней.
Однако не все шло, как он задумал. Александр обнаружил, что ему хочется ее видеть, говорить с ней, слушать ее голос. Именно поэтому он начал подглядывать за ней, хотя это и не изменило его намерений. Стремление избегать ее было единственным его оружием против Эйлис – женщины, способной разрушить его защитную оболочку. Он чувствовал, что Эйлис Макфарлан достаточно захотеть, и он никогда больше ее не отпустит.
Александр внутренне напрягся. На ней все еще была одна из его рубашек, но вместо брюк она надела юбки. Увидев, что Эйлис вынуждена носить мужскую одежду, женщины Ратмора быстро сшили ей несколько платьев. Ее густые черные волосы, заплетенные в косу, свисали ей на спину. Рукава полотняной рубахи были засучены, и ее руки были по локоть в земле. Земля широкими пятнами прилипла и к ее лицу. Она была ничуть не чище, чем близнецы, которые ей усердно помогали. Александр обнаружил, что не может сдержать улыбку, и это его раздосадовало.