— Скажи, что ты сегодня занята.
— Как же можно? Он же слышал, что ты пригласил Сильберов. Значит, ничем другим я не буду занята, как только ужином с ними!
— Извини, — резко вымолвил Курт, — но для тебя это не просто «ужинать» с ними, а быть хозяйкой дома. С Жезиной и Грегором я надеюсь установить очень хорошие деловые отношения. И здесь, повторяю, ты должна сыграть важную роль — в пределах своей компетенции. Так что беги к телефону и предупреди синьору Ралли, что нас будет четверо. А затем возвратишься и извинишься перед Дурером — скажешь, что не можешь поужинать с ним вечером.
Никола не уходила.
— Я не могу подводить его. Он же знает…
— Чушь! Как бизнесмен, Ганс должен понимать, что бывают форс-мажорные обстоятельства. И он войдет в положение.
— Я не могу ему этого сказать!
Весь в ярости, Курт прошипел сквозь зубы:
— А я-то еще принимал тебя за деловую, хладнокровную англичанку! Думал, ты в панцире, как морская черепаха… Хорошо, выручу тебя. Пока ты будешь звонить на виллу, я переговорю с Дурером как мужчина с мужчиной и объясню ему, в чем дело. А затем приглашу поужинать с нами. Согласна?
Никола вздохнула с облегчением.
— О, Курт, спасибо!
— Тогда скажи Марии Ралли, чтобы готовила на пятерых! — И Курт отошел от Николы.
Грегор Сильбер, светлокожий, плотного телосложения, с елочкой седины в волосах, в свои сорок с гаком лет выглядел преуспевающим бизнесменом. По-французски и английски он говорил с акцентом, хотя и довольно свободно. За ужином беседовали по-английски, поскольку так было удобнее Гансу Дуреру.
За круглым столом, способствовавшим более интимной обстановке, расположились в следующем порядке: по его правую руку сидела Жезина, Ганс — между ней и Николой, оказавшейся напротив Курта, а с ее правой стороны — Грегор Сильбер. Никто из мужчин не говорил о бизнесе.
И Никола поняла, что таков принятый этикет. Приемы подобного рода создают благоприятную почву для ведения серьезных переговоров, которые проходят в более официальной обстановке.
В коротком парчовом золотистого цвета вечернем платье с золотыми украшениями Жезина производила совершенно иное впечатление, нежели днем. Ее светлые волосы с серебристо-белой прядью были гладко зачесаны назад и скреплены шпильками и красивой заколкой. Перед тем как все сели за стол, Курт помог ей снять жакет в тон платья, и его ладони на мгновенье задержались на ее плечах.
Ухоженная и одетая по последнему крику моды, Жезина изменила свой внешний вид, словно хамелеон, если считать, что днем она вообще была почти раздета. Тем не менее, полагала Никола, Жезина ничего не выиграла и не проиграла благодаря этой метаморфозе. Ибо женщинам наподобие Жезины Сильбер достаточно кокетливо склонить голову, слегка улыбнуться или повести бровью, как весь мир будет танцевать под их дудку.
В тот вечер Никола узнала, что Бенну Сильбер, ныне покойный муж Жезины, с которым она прожила менее двух лет, умер абсолютно внезапно. Он был на пять лет старше неженатого Грегора. Переборов депрессию, охватившую ее после кончины Бенну, Жезина проявила талант дизайнера и сейчас консультирует Грегора относительно новых направлений в бижутерии, выпуском которой фирма занимается параллельно с оптовой торговлей дорогими часами.
Говоря о своей работе, Жезина небрежно отозвалась о ней как о хобби, позволившем преодолеть горе. Но Грегор не уставал нахваливать Жезину, и видно было, что он уважает не только ее саму, но и все, что она делает.
«Грегор любит ее! — интуитивно поняла Никола. — И Жезина знает это. Она довольна, польщена, но не более, временами уделяет ему внимание — так, между другими поклонниками, порой даже случайными. Сегодня она прямо-таки походя завладела и Куртом, и Гансом, однако под ее чары могло попасть и гораздо больше мужчин…»
Никола мельком посмотрела на Курта, но не встретила его взгляда. Она не виделась с ним с самого утра, а ей нужно было поговорить с Куртом, чтобы узнать — исключительно для того, чтобы лучше сыграть роль Дианы и ни для чего другого, — в каких отношениях он раньше был с Жезиной?
В бассейне Жезина игриво обмолвилась, что в Антибе Курт «осуждал» ее. За что? И в какой близости они состояли, если Жезина позволила себе напомнить ему об этом? Добавив, что его осуждение не трогает ее и — если Никола правильно поняла — никогда не трогало.
Грегор Сильбер — полностью во власти Жезины. Курт тоже? До сих пор?.. Хотя у Николы и были вопросы относительно этой женщины, ответы на которые имели практически важное значение, она знала, что никогда не спросит Курта, любил ли он Жезину в Антибе и любит ли ее сейчас. Просто не осмелится сделать этого… Да ей это и неинтересно!