Грегор тяжело, подавленно вздохнул.
— Да-а! — проговорил он больше для себя, чем для Николы, и зашагал прочь.
Никола ринулась за ним. Глядя в его непроницаемое лицо, она понимала, что это лишь маска, за которой скрывается мучительная боль — такая же, как у нее самой.
— Я очень сочувствую вам! — Это было все, что она могла сказать.
Грегор с благодарностью посмотрел на нее.
— Не стоит!.. Я имею в виду — не убивайтесь из-за меня. Все шло к этому. Потому-то Жезина и уговорила меня взять ее с собой в Лозанну — она хотела, вновь встретиться с Куртом. Я должен был догадаться… А вы знали, что он все еще любит ее? Бредит ею?
— Он лишь сказал мне, что хотел жениться на Жезине, но она отвергла его, а позже вышла замуж за вашего кузена.
— Теперь ведь Жезина — вдова, а Курт — богатый, преуспевающий бизнесмен. Ничто не мешает им соединиться, — сказал Грегор, не подозревая, что его слова звучат погребальным звоном для Николы.
Катер задрожал, снизил скорость, подошел к пристани, бросил швартовые. Гости благодарили Курта за приятно проведенный вечер, прощаясь друг с другом, перед тем как рассесться по машинам. Никола была рада, что Грегор с достоинством отклонил предложение Курта ему и Жезине вернуться на виллу и подвез Ганса к его отелю. Курт и Никола покидали набережную последними.
— Устала? — спросил Курт в машине.
— Немного.
— Но в целом приятный вечер. Что ты скажешь?
— Я рада.
Помолчали.
— Извини за платок.
— М-м-м… Неприятный момент. Как это произошло?
— Сама не знаю. Мне казалось, я на всех своих вещах сменила метки, а выяснилось — нет. Я еще раз все пересмотрю.
— Сделай уж, пожалуйста, и на будущее — будь осторожнее!
Когда они приехали на виллу, синьора Ралли еще не ложилась спать. Она думала, что вместе с хозяевами приедет и кто-нибудь из гостей, поэтому приготовила и напитки, и кофе, сваренный в кофейнике с ситечком. Курт поблагодарил ее и отпустил. А вот Николу — когда она уже собиралась прощаться — попросил остаться.
— Как насчет «посошка»? — Курт кивнул на поднос с напитками.
— Спасибо, больше не хочу.
— Я, кажется, тоже… — Некоторое время он разглядывал бутылки, а потом отодвинул поднос в сторону. — Мне, наверное, нужно было заранее тебя предупредить, что нечто подобное, чему ты явилась свидетелем, может произойти?
— С какой стати? Ты разве знал, что это произойдет?
Курт честно посмотрел ей в глаза.
— Я желал, чтобы это произошло. Хотя, конечно, не мог предвидеть, когда точно и что вы с Грегором Сильбером окажетесь поблизости.
— Он очень забеспокоился, когда пропала Жезина. Мы с ним обошли весь катер, но сначала не могли найти ни тебя, ни Жезину.
— Ей захотелось осмотреть рулевую рубку, и я испросил на это разрешение. Мы, видимо, были там, когда вы нас искали.
— Наверное. Грегор сильно взволновался — он любит Жезину. Она это знает?
— Женщины всегда «это» знают! — парировал Курт. — Но она его не любит, так что ему в конечном счете нечего терять!
— Он думает иначе… Но понимает, что раз вдова, то она — свободный человек. Грегор признает также, что он знает — Жезина горела желанием вновь увидеть тебя.
— Свое желание она утолила, но осталось неутоленным желание другой стороны. Или ты считаешь, что, поскольку Жезина меня когда-то отвергла, я должен иметь мужское достоинство и не говорить так?
— Да нет, этого можно было ожидать!
— Ты понимаешь? Сама испытала такое? Бывает же: рассталась с мужчиной, он — с тобой. Проходит какое-то время. Вы встречаетесь, и возникают вопросы: «Чем он был мне дорог? Чем я была дорога ему? Сохранилось ли это?»
Никола покачала головой.
— Вообще такое может произойти, но со мной не случалось.
Курт рассмеялся.
— Ах да, я забыл! Ты — сильный, волевой человек, не любишь оглядываться на прошлое, презираешь нытье и слезы, старые раны для тебя — ничто. Но не все, боюсь, такие хладнокровные! Мне, например, было интересно разобраться: в какой мере зажили мои прежние раны — если они вообще начали зарубцовываться, — и каковы у меня перспективы.
— И сегодня на катере ты вознамерился решить проблему?