— А я уверена в этом! Рассуди сам. Предположим, ты прав, и Диана всего лишь жертва Антона. Тогда в твоем обращении она выглядит только объектом купли-продажи. Но теперь представь: они действительно любят друг друга. Тогда оскорбление еще сильнее! Раз у тебя нет твердых доказательств, что Диана — жертва Антона, так поверь хотя бы в ее добрые намерения!
— Помилуй, как можно ей верить?! Неужели ты считаешь, что Диана заслуживает моего сочувствия, если она ушла, даже не сказав ни слова! Хорошо еще, что попросила тебя помочь мне. Какие могут быть у нее добрые намерения?
— То, как она ушла, не вызывает одобрения, — согласилась Никола. — Но, может, она была вынуждена поступить так? Тот, кто довольно сильно любит, бывает порой безрассудно жестоким. И коль скоро Диана чувствовала, что ты категорически против Антона, она и решила сделать что-то вызывающее, чтобы изменить твое мнение. И откуда тебе известно, что это не она уговорила его бежать, а он — ее?
Курт долго и внимательно смотрел на Николу, и у нее сложилось впечатление, что ей удалось заставить его задуматься. Но прозвучавший ответ показал, что мысли Курта были заняты другим.
— Странно слышать все это от человека, на котором любовные интрижки, как ты уверяла, не оставляют никаких следов! Неужели тебе что-нибудь известно о безрассудстве «довольно сильной» любви?
Никола отвела взгляд.
— А почему бы и нет, хотя бы в теории?
— Ах, в теории! — рассмеялся Курт. — В теории — другое дело! Я-то подумал, что ты опираешься на собственный опыт, поэтому и засомневался. А так — чего же винить аудиторию в том, что она не прислушивается к докладчику, если тот базируется лишь на голой теории?
— Итак, мои слова для тебя мало что значат?
— Твои аргументы — да. Но твоя верность Диане покоряет! Я многое бы отдал, чтобы ты была со мной, если я посвящу себя чему-нибудь целиком.
Никола опустила взор под его пристальным взглядом.
— А разве в этом вопросе я не с тобой? — удивилась она.
Курт покачал головой.
— Со мной, но не всем сердцем. Больше чем наполовину ты на стороне Дианы, не так ли?
О, как ей хотелось признаться, кому и в какой степени принадлежит ее сердце! Но вслух Никола произнесла:
— Только потому, что я вижу, что вы оба не правы. По-моему, у тебя неверный подход. Не судишь ли ты об Антоне Пелерине с тех же позиций, что судили и о тебе, когда ты впервые ухаживал за мадам Сильбер? Из того, что ты рассказал мне, я поняла: ты не смог опровергнуть предубеждение против тебя…
— Маленькая поправочка: был слишком гордым, чтобы заниматься этим — тогда или позже… «Неверный подход», да?.. Раз ты проводишь параллель между этими случаями, то, может, считаешь, что я хочу на Пелерине отыграться за свое давнее поражение? Так сказать, мной руководит «запоздалая месть»?
Никола закусила губу.
— Не хотелось бы думать, что ты способен на это!
— Но если бы это было так — а, по-моему, ты считаешь, что я способен на это, — ты не стала бы участвовать во всем этом деле?
Стыд охватил Николу — Курт затронул то, что не давало ей покоя.
— У меня нет выбора! — с печалью в голосе произнесла она. — К тому же я уже участвую во всем этом деле. И не с закрытыми глазами. Я не могу тебя подвести.
— Иными словами, ты остаешься со мной, чтобы создать вокруг себя ореол мученицы! — с ехидством высказался Курт. — Уверяю тебя: в этом нет необходимости!
— Я останусь с тобой, чтобы до конца выполнить свои обязанности по договору. И в этом большая разница!
Никола собрала все свои силы, чтобы парировать ответ Курта, каким бы саркастическим или даже уничтожающим он ни был.
Но когда тот прозвучал, он оказался ни тем, ни другим.
Курт отличался превосходным качеством: умением мгновенно превращаться из высокомерного сноба в застенчивого, внимательного человека, который именно этим и притягивал к себе Николу.
— Ах вот как! Извини, пожалуйста! — уже спокойным голосом произнес он. — Собственно, только выполнения этих обязанностей я и вправе требовать от тебя, больше ничего! Но что касается их, поверь мне, я чрезвычайно благодарен тебе за все, что ты делаешь!
«Вправе требовать только выполнения обязанностей! — подумала Никола. — Да пожелай он значительно большего, и получил бы от меня все, с лихвой!»
Глава 6
Шли дни — и развлекательная программа конференции, рассчитанная главным образом на укрепление и расширение деловых связей, разрасталась. Почти каждый вечер проводились приемы, устраиваемые представителями зарубежных торговых фирм. Наиболее претенциозные проходили во Дворце красоты. А те, на которых атмосфера была скорее интимная, — в отелях.
Грегор Сильбер и Жезина уже проводили такой прием в «Чудо-побережье», а теперь Курт сказал Николе, что их приглашают на новый. Сильберы завели друзей в отеле и хотят оказать гостеприимство как им, так и интернациональной группе участников конференции Курта.
— Этот прием обещает быть гораздо представительнее предыдущего, — отметил Курт. — Между прочим, как у тебя обстоят дела с нарядами? Не слишком ли мал твой гардероб?
По правде говоря, именно так и было. У нее имелось только три выходных костюма. И как бы Никола ни изощрялась в смене аксессуаров — сумочек, поясов, заколок, — она нередко появлялась в одном и том же на приемах, особенно если учесть, что они устраивались довольно часто.
Однако, стесняясь признаться в этом, Никола ответила вопросом на вопрос:
— А что, мои костюмы уже не новые, обветшали, их нельзя носить?
— Ну, я бы так не сказал… По мне, ты смотришься самым лучшим образом. Но у меня складывается впечатление, что ты не все мои распоряжения выполняешь. До сих пор не представила к оплате ни одного счета за наряды. Почему?
— Я не пользовалась счетом: предпочитала расплачиваться наличными.
— А я хочу, чтобы пользовалась. Люди должны видеть, что Диана Тезиж совершает солидные покупки в Лозанне. Это служит интересам нашей компании. Надеюсь, впредь ты сумеешь увязывать свою личную скромность с престижем фирмы, хорошо? Полагаю, ты уже успела узнать, какие салоны одежды считаются здесь лучшими? Если нет, Жезина наверняка знает. Позвони ей и спроси.
— Может, ты сам позвонишь? — попросила Никола.
— Что за чушь! Это женское дело! Ей будет только приятно. Я сам отвезу тебя за покупками. — Курт помолчал, рассчитывая время. — Сейчас в течение часа я буду занят во Дворце красоты, а в одиннадцать жду тебя в баре Лозаннского дворца. Договорились?
Когда Никола приехала туда, Курта еще не было. Американский бар Лозаннского дворца служил излюбленным местом встреч делегатов конференции. Поэтому как только Никола приблизилась к свободному столику, к ней сразу же, отделившись от группы собеседников, подошел Ганс Дурер.
— Вы одна? — удивленно спросил он.
— Не совсем — я должна здесь встретиться с Куртом.
— О!.. Но не могу ли я побыть с вами, пока он придет? Вы выпьете что-нибудь со мной? Ну, пожалуйста!
Никола выбрала для себя напиток, и Ганс подозвал официанта. Затем она поинтересовалась, будет ли он на приеме у Сильберов, Ганс ответил «да».
— Вы, конечно, тоже? Вы и ваш брат?
Когда Никола сказала «да», Ганс вздохнул, повертел стакан.
— Так мало осталось времени! После гала-концерта все начнут разъезжаться по домам. Разлетимся по всему свету… А то свободное время, которое выпадает сейчас, заполнено до отказа деловыми контактами и приемами. Причем приемы никто не рискует не посещать, потому что на них тоже можно устанавливать деловые связи. — Он взглянул на Николу. — Но для вас, наверное, не все приемы носят деловой характер? Или вам нравится все?
— Нет, не все. Особенно если на один вечер назначается несколько приемов.
— Да, — печально согласился Ганс. — Так уже было. И на вас такой большой спрос, что я даже словом едва успеваю переброситься с вами — с тех пор, как вы позволили отвезти вас в Веве и к Шильону.