Под предлогом осмотра узлов Стюарт низко наклонился к Тени.
– Ни звука, индеец, если дорожишь своей шкурой, – угрожающе прошептал Стюарт. – Если я проиграю пари, не жди пощады.
Потом он подошел к Барни, стоявшему в стороне:
– Помните, ни одного удара по лицу.
Толстяк кивнул, разворачивая плеть.
У Тени пот выступил на лбу, и в ожидании первого удара напряглись все мускулы.
Толпа громко считала.
– Раз…
Было хуже, чем он ожидал, и он еще не успел оправиться от первого удара, как позади остались второй и третий.
– Четыре… пять… шесть…
У Тени перехватило дыхание. Спина горела огнем.
– Восемь… девять… десять…
У него было ощущение, словно кто-то разжег костер на нем. Пот и кровь стекали с плеч и со спины, капая на пыльную, высушенную солнцем землю у его ног.
– Одиннадцать…
– Остановитесь!
Плеть замерла в воздухе, а Смит развернулся на каблуках с исказившимся от ярости лицом.
– Чего лезешь не в свое дело? – прорычал он. – Ой, падре, прошу прощения, – совсем другим тоном проговорил он.
– Что здесь происходит? – не унимался отец Сентено. – За что наказывают этого человека?
– А… Мы не наказываем. Это пари.
– Пари! – возмутился священник. – Немедленно отпустите беднягу. Надо же, пари! Никогда не слышал о такой дикости.
– Прошу прощения, падре, – сказал Смит. – Но я поставил тысячу баксов и не собираюсь бросать их на ветер.
– Тысяча долларов! Человеческая жизнь стоит гораздо больше.
– Человеческая, может быть, – с усмешкой заметил Смит. – А это краснокожий.
– Мы все одинаковые в глазах Божьих, – со спокойным достоинством стоял на своем падре.
– Не суйтесь куда не надо, – подошел Стюарт. – Это наше дело с мистером Смитом, так что держитесь подальше. Мне еще ни разу не приходилось драться со священником, но если вы не посторонитесь, придется вам стать первым.
Священник был невысоким, щуплым, на голову ниже Стюарта, но на его лице ни на мгновение не появилось выражения страха. Он выпрямился и по-петушиному задрал голову, готовый на все, но тут из толпы вышли два бугая и увели его.
Наступившая тишина сказала Тени, что попытка спасти его провалилась, и у него перехватило дыхание, когда бич снова засвистел в воздухе.
– Двенадцать… Тринадцать…
Ему уже было трудно дышать.
– Четырнадцать… пятнадцать…
Ноги отказали воину, и он упал на колени. Деревянная перекладина холодила ему щеку. Он закрыл глаза. Горло у него болело от напряжения, не выпуская наружу рвущийся крик ярости и боли.
А было бы приятно крикнуть и посмотреть, как Стюарт проиграет пари. На мгновение эта мысль показалась ему заманчивой, но потом он отказался от нее. Угроза Стюарта ровным счетом ничего для него не значила, но в жилах у него бурлила гордость воина-шайена, и она была сильнее его ненависти и его презрения к толпе зевак и сильнее страха перед тем, что может ему сделать Стюарт. Он покажет им всем, как шайен терпит боль. Он покажет им! Собрав остатки своих сил, он вновь поднялся на ноги, стараясь унять подступившую к горлу тошноту, когда бич вновь обжег ему спину.
– Двадцать!
Смит вложил всю свою ярость в последний удар, и плетка с грохотом ружейного выстрела глубоко рассекла окровавленную спину Тени. Кровь хлынула ручьем из раны, сверкая, как рубины на солнце.
Надолго воцарилась тишина. Смит свернул бич. Толпа не могла оторвать глаз от спины Тени. Кое-кого затошнило. Кто-то обменялся с приятелем дурацкими шутками, чтобы скрыть растерянность и смущение. Теперь, когда представление было закончено, многим стало стыдно. Отвернувшись, они постарались побыстрее забыть о том, что произошло на их глазах и при их участии, и снова засели в салуне.
Смит без всякого удовольствия, с кривой усмешкой на губах заплатил Стюарту и, вернув бич бармену, отправился за стойку запивать свое поражение.
Клайд Стюарт довольно улыбался, когда отвязывал Тень от перекладины. Про себя он думал, что спина у индейца разворочена на совесть, но не настолько, чтобы пришлось держать его в постели. Следующего представления он тоже не пропустит. Ничего, поспит на животе несколько дней. Не страшно. Он сильный малый и быстро поправится, а они разбогатели на тысячу долларов. Это тебе не шутка.
Вежливое покашливание отвлекло внимание Стюарта, и, оглянувшись через плечо, он увидел рядом маленького священника.
– Если вы мне позволите, я принесу кое-какие травы, – предложил отец Сентено.