— Бывают дни, а точнее ночи, когда кажется, что я могу умереть от тоски и одиночества, — услышала она неожиданное признание.
Вряд ли Хэнк кривил душой, в то же время ей трудно было представить, что такое возможно. Да любая пустится во все тяжкие, лишь бы заполучить такого мужчину!
— По выражению вашего лица понимаю, что вы более чем скептически отнеслись к моим словам, — дразняще улыбнулся Хэнк.
Взглянув на него, Рут снова подумала, что он красив, как главный герой какого-нибудь душещипательного фильма.
Внезапно ей захотелось, чтобы Хэнк поцеловал ее. Какая-то неведомая сила, словно магнитом, влечет ее к этому человеку. Эти размышления нарушил оживленный голосок Тони:
— Мамочка! А можно мне искупаться, когда мы приедем?
Раздосадованная так не вовремя заданным вопросом, Рут тем не менее сдержалась и спокойно сказала:
— Дорогой! Ты же знаешь, что в это время года вода в проливе Лонг-Айленд слишком холодная, чтобы в ней купаться.
Хэнк понимающе подмигнул мальчику в зеркало заднего обзора. Достав из ящичка, который водители называют бардачком, маленький блокнот, он сверился с какими-то записями, затем уверенно свернул вправо и поехал вдоль берега.
Минут через пятнадцать они оказались в удивительно красивом месте, достойном кисти художника. Справа высился построенный из белого камня маяк. К нему примыкал длинный дом, оконные стекла которого ярко блестели на солнце. И маяк, и дом, и большой двор с цветущими кустами роз, каменными скамьями и мраморным фонтаном были обнесены кованой изгородью.
— Какая красота! — не удержавшись, воскликнула Рут.
Как истинный джентльмен Хэнк обошел вокруг машины и, открыв дверцу, помог Рут и Памеле выйти. Тони решил проявить самостоятельность.
— Ну, если вы так считаете, мне ничего не остается, как заключить договор на покупку.
Дети, задрав голову, с восхищением смотрели на маяк.
— Спорим, что сверху видна Африка! — восторженно крикнул Тони.
— Не будь дурачком, — покровительственно поправила его сестра. — Оттуда можно увидеть в лучшем случае Нью-Йорк.
Взрослые с улыбкой слушали их болтовню.
Дорогой лимузин бежевого цвета мягко подкатил по мощенной брусчаткой дороге и остановился за машиной Хэнка. Из него вышла высокая, хорошо сложенная светловолосая женщина. На ней был облегающий бледно-розовый костюм, из-под которого виднелась белая блузка. В джинсах и свитере Рут сразу же почувствовала себя этакой серой мышкой, совершеннейшей провинциалкой.
— Мистер Кэнон? — Женщина с улыбкой протянула руку. — Я — Барбара Гарднер, агент по продаже недвижимости, — представилась она и, быстро оглядев Рут и детей, добавила: — А это, полагаю, ваша семья?
Барбара выглядела настолько привлекательной, что у Рут от волнения перехватило дыхание. Правда, когда та подошла ближе, облегченно вздохнула: по возрасту блондинка годилась им с Хэнком в матери.
Хэнк улыбнулся, а Рут почувствовала себя неловко. Как бы хорошо ни отзывался о своем друге Остин, Хэнк явно не из тех, кто способен жениться на женщине с двумя детьми. Зачем ему такая обуза? Он без труда найдет себе какую-нибудь очаровательную наследницу крупного состояния, чтобы провести с ней медовый месяц на собственной яхте где-нибудь в Средиземном море.
— Мы просто друзья, — с достоинством пояснил Тони.
— И очень хорошие друзья, — уточнил Хэнк, похлопывая мальчика по плечу.
Барбара Гарднер достала огромную связку ключей и решительно направилась в сторону дома.
— Маяк, разумеется, очень старое строение, — на ходу рассказывала она. — Все остальное появилось здесь в начале нынешнего века.
Внутри дом оказался таким же загадочным, как и снаружи. Из окон огромной гостиной, выходивших на пролив, открывался потрясающий вид. Высокий потолок держался на огромных дубовых балках. В конце залы находился массивный камин с бронзовой подставкой для дров. Одну стену полностью занимали встроенные книжные шкафы.
Небольшая арка вела в холл, из которого можно было войти в четыре спальни и комнату для хозяев с собственным камином, из нее открывался завораживающий вид на морской простор.
С чердака ход вел прямо на маяк. Отталкивая друг друга, дети бросились по винтовой лестнице вверх, чтобы увидеть если не Африку, то по крайней мере Нью-Йорк.
— В таком доме, как этот, обязательно должны водиться призраки, — полушутя-полусерьезно заметил Хэнк, когда они поднимались по лестнице.
Даже если бы он положил ей за ворот целлофановый пакет со льдом, и то Рут, наверное, так бы не вздрогнула, как от замечания Хэнка. Она невольно остановилась и, чувствуя, как краснеет, посмотрела на спутника. Неужели он догадывается о моих видениях и хочет пошутить надо мной? — подумала она.