Догадываясь о боли, породившей это замечание, она осталась на месте и ровным голосом ответила:
— Я не собираюсь бежать от тебя.
— Не надо вводить меня в заблуждение. — С горечью во взгляде он смотрел на нее, обида и злость боролись на его лице. — Но я не об этом пришел поговорить с тобой.
Чувствуя, что ее руки дрожат от нервного напряжения, Абигейль, вместо того чтобы броситься в его объятия и найти в них утешение, спрятала их за спину, чтобы не выдать предательской дрожи.
— Что случилось?
— Стадо, — выпалил он. — У нас пропало более сотни голов.
Абигейль не смогла сдержать возгласа удивления, нарушившего молчание. Все повторяется. Та же цепь обстоятельств привела к смерти Майкла. Так же начал пропадать скот, а он упрямо думал, что сможет изловить угонщиков и не пострадать сам. Теперь Майкл лежит в сосновом гробу, в шести футах под землей, смертью доказав свою неправоту.
— Мы обыскали всю территорию ранчо. Они не потерялись. Их украли, — продолжал Бойд. Его голос и выражение лица были бесстрастными, только горящие глаза выдавали его чувства.
— Но кто…
— Не думаешь же ты, что я уже сотни раз не задавал себе такой вопрос? Ясно одно: это не тот человек, который в последний раз крал скот, принадлежащий Трипл-Кросс.
— Конечно, нет.
Сын Кушмана был повешен за свои преступления. Возникла новая угроза, неизвестная и поэтому более пугающая.
— Почему сейчас? — прошептала Абигейль, не в силах скрыть отчаяние.
— Ясно почему. — Бойд встретился с ней глазами, заставив ее прочесть в них правду. — Кто-то хочет заполучить Трипл-Кросс. А если, сфабриковав против меня обвинение в краже скота, им удастся вынудить меня уехать, то ранчо станет легкой добычей.
Страх породил холодные струи неверия, с кровью разлившиеся по всему телу.
— Я не верю, что ты виновен. Никто не заставит меня поверить этому.
На лице Бойда отразилась благодарность, смягчив его черты.
— Но кражи скота делают твое положение еще более уязвимым.
Страх продолжал безжалостный путь к ее сердцу, и оно наконец болезненно сжалось.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебя наверняка будут шантажировать, — категорично заявил он. — Ты потеряешь контракт на поставку лошадей для армии. А все, кто раздумывает над тем, как поддержать тебя, будут знать, что твой скот исчезает. Вместе с твоей возможностью выбора.
— Что ты имеешь в виду? — повторила она шепотом, не в силах оторвать взгляд от пугающего выражения его лица.
— Тебе придется выбрать кого-нибудь из претендентов на твою руку и согласиться выйти за него замуж. — Слова вылетали из него словно вместе с кровью. Боль исказила его лицо.
— Но я не хочу выходить замуж ни за кого другого! — вскричала она, готовая признаться в любви к нему.
Он твердо выдержал ее взгляд.
— А ты готова отказаться от наследства сына? С теми обвинениями в краже скота, которые повиснут на мне, я даже не смогу помочь тебе в защите ранчо. Пришло время мне уходить, Абигейль. Ты сохранишь ранчо для себя, своего сына и людей, которые полагаются, на тебя.
Его прямота поразила ее прямо в сердце. Так ясно и резко. Никаких недомолвок. Но сердце разрывалось от боли. Из глаз полились слезы, стекая по щекам.
— Не заставляй меня делать такой шаг, Бойд.
Он с усилием прижал руки к бедрам.
— Никто, кроме тебя, не может решить этот вопрос, Абигейль.
— Обещай, что ты не уедешь, — молила она.
Колебания отразились на его лице.
— Я пойду на все, но только если ты останешься, — умоляла она, утирая слезы, почти ослепившие ее.
— Хорошо, сейчас я не уеду, — наконец согласился он. — Но как только ты примешь решение, я оставаться больше не смогу, и ты знаешь это.
Вся глубина его боли отразилась в сапфировых глазах. И Абигейль страстно хотелось протянуть руки, привлечь его к себе и заверить, что никто не займет в ее сердце место, занятое им. Но такое обещание она дать ему не могла.
Бойд прочел это в ее глазах. Повернувшись, он оставил ее так же быстро, как и пришел. Звон шпор на лестнице был единственным звуком в напряженной тишине.
И он вышел из дома.
С трудом проглотив застрявший в горле комок, Абигейль невидящим взглядом уставилась на горизонт, понимая, что он унес с собой ее сердце.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Распевали птицы, но Абигейль слышала только приглушенный свист. Жаркие лучи солнца пробивались сквозь переплетение веток и листьев, но ей все казалось блекло-серым. Под легким ветерком покачивались цветы, распространяя острый аромат, но она не чувствовала запаха цветущей лаванды.