Почувствовав признательность, она молча поехала рядом с ним. Настроение значительно улучшилось. Дрожащие листочки осины шелестели под мягким дуновением ветра, сопровождаемым пением птиц, и она расслабилась, впитывая в себя красоту окружающей местности.
— Для тебя все это давно стало привычным, не так ли? — спросила она через некоторое время. — Красота земли, ее опасности…
Бойд задумался над ее вопросом.
— Это все, что я узнал за свою жизнь. Когда-то я даже несколько завидовал городским пижонам.
Она с подозрением взглянула на него.
— Почему?
— Несмотря на то, что, попав на Запад, они из-за своей неприспособленности становятся объектами насмешек, через какое-то время большинство из них приспосабливаются к местным условиям. Но ведь они приезжают из других мест, обладают совершенно иным жизненным опытом, знают, что значит жить в большом городе, — и в результате познают лучшее, что есть здесь и там.
— Я никогда не думала об этом, — размышляя над его словами, сказала она. — Но, кажется, не жалею, что начала свою жизнь на востоке страны. — Неожиданно ее лицо осветилось улыбкой. — Даже, если сейчас мне больше всего хочется научиться покрепче держаться в седле.
— Это придет со временем.
— Надеюсь. — Абигейль вдруг поняла, что ее утреннее настроение, навеянное предстоящей поездкой, изменилось, и она посмотрела на окрестности словно новыми глазами. — Как далеко до границы ранчо, где мы будем инспектировать состояние ограды?
— Три-четыре часа езды.
— Ого! — Хорошего настроения как не бывало. Ее мышцы все еще давали о себе знать после коротких поездок вокруг загона для скота. Но Абигейль была полна решимости не позволить им испортить ее первое путешествие. — Сегодня прекрасный день для дальней поездки, — заметила она.
— День будет очень жарким.
Она почувствовала потребность одернуть его.
— Бойд, ты не мог бы стать хотя бы немножко более жизнерадостным, смотреть на вещи более оптимистично?
Неожиданно он фыркнул от смеха.
— Я с оптимизмом утверждаю, что будет долгий жаркий день.
— Я совсем не это имела в виду. — Хмыкнув в притворном возмущении, Абигейль посмотрела на игру красок на простиравшемся перед ней ландшафте, намереваясь насладиться открывающимся видом.
— Я просто стараюсь быть правдивым.
— С большим трудом, я полагаю. А ты не пытался замечать во всем только хорошее? — Она повернула к нему голову, ожидая ответа.
Некоторое время Бойд молчал. Слышался только стук лошадиных копыт по земле.
— Было время, когда пытался. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Но лучше, когда я этого не делаю.
Абигейль поняла, что он имеет в виду свое прошлое, которое до сих пор не может забыть, и ей захотелось переубедить его.
— Я не понимаю, как можно видеть жизнь в таком мрачном свете. Если бы я не знала, что все происходящее имеет причину, что в конце концов добро побеждает, то, наверное, не могла бы жить.
При таких взглядах я не могла бы верить в светлое будущее маленького Майкла.
— Вероятно, рождение ребенка меняет человека, — предположил Бойд.
— Вполне возможно, но я верила в добро и до его рождения.
— Всегда? — тихо спросил он.
— Почти.
Отзвук боли прозвучал в ее ответе. Какое-то время их долгая поездка проходила в молчании.
Подъем все возрастал. Раз Абигейль чуть не свалилась, но сумела удержаться в седле. После часа верховой езды ее мышцы давали о себе знать. А путь вел их все выше в горы, через изрезанные холмы, которые было очень трудно преодолевать. Бойд поехал медленнее, давая своей спутнице возможность приспособиться к новым трудностям, но ей все равно приходилось тяжко. Она посмотрела на едущего впереди Бойда — тот двигался с привычной легкостью, как будто они все еще ехали по равнине. Ей пришлось напомнить себе, что он всю свою жизнь провел в седле, иначе она закричала бы от чувства разочарования и безысходности.
После второго часа в седле Абигейль еле переводила дух. Силы были на исходе. Но ей казалось, что они близки к цели своей поездки, и это подбадривало ее. Однако Бойд не останавливался, и ее охватило сильнейшее беспокойство.
— Должно быть, мы уже близки к цели? Много еще осталось?
Он с удивлением посмотрел на нее.
— Весь путь — три-четыре часа в каждую сторону. Нам предстоит еще немало проехать.
Потрясение, которое она испытала, искало выхода в крике протеста. Но Абигейль заметила в его взгляде вызов и распрямила спину.
— Ясно. Я просто спросила.
— Можем повернуть обратно, если хочешь.