Чтоб скоротать время, я решилась позвонить родителям. Я не собиралась рассказывать им, что Денни оставил их девочку совсем одну, в чужом городе, но это как-то само вылетело и мне пришлось выслушивать многочасовую лекцию в духе "Мы с самого начала говорили, что это плохая идея, поэтому возвращайся обратно". В миллионный раз я твердила им, что счастлива здесь, по крайней мере, буду, когда Денни вернется. И вновь и вновь повторяла, что им не стоит так сильно переживать за меня.
Денни звонил мне по два-три раза в день, и это становилось главным моим событием. Я обнаруживала, что торчу на кухне в ожидании, когда зазвонит телефон, и мне представится возможность поговорить с ним. В конце концов, это стало раздражать меня. Я — личность. Я могу прожить день без разговоров с ним, если вдруг пропущу звонок. Ну, хотя бы несколько часов. Я старалась не зацикливаться на этом... но, конечно, я до сих пор это делала и дорожила каждым телефонным звонком, на который отвечала.
— Привет, детка.
Я знала, что как идиотка улыбаюсь в трубку, но ничего не могла с собой поделать. Я скучала по его голосу.
— Привет... — я практически выдохнула это слово. — Как ты думаешь... ты уже готов вернуться домой? — поежилась я, зная, что говорю, прям как мои родители.
Денни засмеялся в трубку, будто тоже понял это.
— Я ужасно устал... но все здорово. Хотя мы еще не закончили... прости, — в его голосе слышалось искреннее сожаление, поэтому я не смогла сдержать улыбку.
— Все в порядке... наверное. Хотя я безумно скучаю по тебе.
Он снова рассмеялся.
— Я тоже по тебе скучаю.
Вот такой разговор у нас был практически каждый день. Ты едешь домой? Нет. Я скучаю по тебе. Я тоже скучаю по тебе. Я улыбнулась тому, как сильно любила этого бестолкового мальчишку.
— Я только собирался что-нибудь перекусить, но у меня не вышло. Чем собираешься заняться в свой выходной? — тихо пробормотал он, будто садился где-то, совершенно опустошенный.
Я вздохнула.
— Совершенно ничем. И группа Келлана сегодня играет в "Рейзорс", поэтому я буду абсолютно одна... — последнюю часть я произнесла тихо, осмотрев дом, неожиданно показавшийся пустым.
— А почему ты не идешь? — спросил он, слегка зевая.
Я озадаченно посмотрела на телефон.
— А?
— С Келланом... Почему ты не идешь послушать его группу? Тебе, по крайней мере, будет, чем заняться... — он снова тихо зевнул, и послышался звук, будто он повалился на кровать или вроде того.
— Ты и правда устал, да? — спросила я, чувствуя себя виноватой, что не даю ему спать, но все же не отпускаю от телефона.
— Ага... Но все в порядке, — я поняла, что он улыбается. — Я не засну, пока говорю с тобой.
Я почувствовала, как навернулись упрямые слезы. Я так болезненно скучала по нему.
— Я не хочу больше тебя мучить. Мы можем поговорить утром, перед твоей работой. Позавтракаем вместе, — я старалась, чтобы мой голос от этой перспективы звучал счастливо, когда, на самом деле, мне хотелось заныть, чтобы он уже приехал домой.
Он снова зевнул.
— Ты уверена? Я, правда, не против...
Нет, мне хотелось разговаривать с ним всю ночь.
— Да... Поешь, поспи и побыстрее возвращайся домой ко мне.
— Я люблю тебя, Кира, — тепло сказал он.
— Я тоже тебя люблю... Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — он зевнул в последний раз и повесил трубку.
Целую минуту я смотрела на телефон, пока по щеке не скатилась упрямая слеза. Прошло всего девять дней, а я уже плачу от одиночества. Это не похоже на меня. Может, он прав и мне нужно сходить куда-нибудь? По крайней мере, так вечер пройдет быстрее, я и не замечу, как наступит завтрак. От этой мысли я оживилась, смахнула слезы и поднялась наверх в комнату Келлана.
Я постучала в закрытую дверь, и он сразу ответил:
— Входи.
Войдя, я тут же покраснела, так как он еще не успел привести себя в приличный вид. Он стоял возле кровати лицом к двери и застегивал джинсы. Чистая футболка все еще лежала на постели, а его до абсурда рельефное тело было влажным после душа. Он с любопытством взглянул на меня.
— Что случилось?
Я поняла, что стою в дверном проеме разинув рот и глупо пялюсь на него, поэтому поторопилась закрыть его.
— Э-э... Я тут подумала... можно ли пойти с тобой... в "Рейзорс"... послушать группу... — с каждым сказанным словом я все больше и больше чувствовала себя идиоткой. Внезапно я пожалела, что не открыла свою дверь, чтобы провести ночь, дуясь на мир, вместо его.
Широко улыбаясь, он схватил с кровати свою футболку.
— Правда? Тебя еще не тошнит от моих песен?
Он подмигнул, когда натянул футболку на свое потрясающее тело. Я сглотнула, открыто пялясь на него, и заставила себя снова закрыть рот.
— Нет... пока нет. В любом случае, это даст мне возможность заняться чем-нибудь.
Я тут-же пожалела о сказанном, ведь это, наверное, прозвучало грубо. Он восхитительно усмехнулся, когда запустил пальцы в свои густые влажные волосы, а затем, схватив что-то с комода, взъерошил их в удивительно лохматом беспорядке. Я с любопытством наблюдала за ним. Никогда не видела, чтоб кто-то так укладывал волосы. Он даже не взглянул в зеркало, просто инстинктивно знал, как заставить волосы выглядеть стильно совсем не стильным путем. Невероятно сексуально.
Я заморгала, когда он заговорил со мной.
— Конечно, я почти готов.
Он сел на кровать, чтобы обуться, и похлопал по месту рядом с ним. Я присела и стала за ним наблюдать, чувствуя себя совсем глупой из-за того, что вообще сюда пришла.
— Ты разговаривала по телефону с Денни?
— Да... — сказала я грустно; он замолчал и посмотрел на меня.
— Знаешь, когда он приедет? — спросил он, потянувшись за другим ботинком.
— Нет, — вздохнула я.
Он очаровательно улыбнулся.
— Уверен, он скоро вернется.
Келлан встал, взял самую новую гитару из двух, которые у него есть, и положил ее в открытый футляр, лежащий на кровати.
— Время быстро пролетит... правда.
Он улыбнулся так ободряюще, что я не смогла не ответить тем же.
— Готова? — спросил он, закрывая футляр и натягивая через плечо ремень.
Я кивнула, и мы спустились вниз. Он взял ключи, а я — свое удостоверение и немного денег, и мы ушли. В "Рейзорс" было на удивление весело. Этот бар оказался гораздо меньше, чем "У Пита". Помещение представляло собой длинный, узкий прямоугольник с маленькой зоной для группы в передней части и с длинным баром вдоль стены. Оставшееся место занимали столики со стульями. Келлан посадил меня за ближайший столик, находящийся в первом ряду для практически интимного шоу. Конечно, группа играла поразительно хорошо, но более сдержанно. Это было похоже на приватное представление для меня и двадцати моих самых близких друзей. Келлан сидел на стуле во время песни и бренчал на гитаре, его кокетливое поведение уменьшилось почти наполовину, когда паства обожающих его женщин ушла. Не то чтобы девушки в баре не выкрикивали громко его имя и имена других парней — они приходили сюда, в основном, чтобы выпить, и не были теми ревностными поклонницами, которые постоянно зависали в "У Пита", где обосновалась группа.
Я была поглощена выступлением Келлана, по-настоящему вслушиваясь в слова песен и тембр его голоса, а иногда даже подпевала, от чего он улыбался, когда замечал это. Денни предложил отличную идею, вечер действительно быстро пролетел. Не успела я заметить, как ребята уже собирали свои инструменты, а Келлан прощался со своими знакомыми... и целовал нескольких женщин в щеки. Мы сели в его машину и поехали домой. По пути Кел улыбался и тихо напевал песню, которую они играли в конце выступления, пальцами отбивая по рулю ритм. Так оказалось, что это была песня, которая сильно меня тронула в мой первый вечер в Сиэтле. Песня, которая заставила меня заметить Келлана, его внутренний мир. Я откинула голову назад на сидение и повернулась в его сторону. Он заметил мое сосредоточенное внимание и улыбнулся еще шире, продолжая петь.