— Пожалуйста, — умоляет она. — Ты нужен мне, Тоби.
Медленно, чертовски мучительно медленно, я протягиваю руку и развязываю ее платье, распахивая его и разглядываю ее—
— Где твои трусики? — Я рычу, глядя на ее голую киску.
— В моей сумке. Ты их уже испортил.
— Это правда? — Спрашиваю я, проводя пальцем от ее груди вниз к впадинке между бедрами, наслаждаясь тем, как она вздрагивает от желания, от моего простого прикосновения.
Снимая с нее свой вес, я подтягиваю свободную ткань ее платья под нее и выдергиваю его из ее рук, прежде чем бросить на пол.
— Лучше, — бормочу я. Но недостаточно хорошо.
Она выгибается ко мне, как только я провожу рукой ей под спину, позволяя мне расстегнуть ее лифчик и сбросить его.
— Идеально. Руки заведи за голову. Сегодня вечером ты в моей власти. — Она делает, как ей сказано, и я наклоняюсь над ней, нахожу ремни, которые оставил на месте крепления, и быстро закрепляю их на ней.
— Просто подумай обо всем, что я мог бы сделать со своей маленькой игрушкой сегодня вечером. Всеми способами, которыми я мог бы сделать ее своей, — рассеянно бормочу я, все еще восхищаясь тем, как невероятно она выглядит, лежа на моих темных простынях. Мое сердце бешено колотится, отчаянно желая убежать от самого себя и представить жизнь, в которой это могло бы произойти. Где она могла бы быть моей, и ничего из окружающего нас дерьма не существовало бы.
— Все, что угодно. Все это. Мне все равно, — выдыхает она между тяжелыми вдохами, предвкушение берет верх над ней.
— Будь осторожна со своими желаниями, Демон.
Прежде чем она успевает ответить, я завладеваю ее губами, прежде чем приступить к выполнению первой части моего плана.
Потянувшись за десертом, который мы принесли домой, я снимаю крышку и окунаю пальцы в кремовую массу.
Я дразняще провожу пальцами по ее губам.
— Хочешь немного, Демон? — Рычу я, у меня слюнки текут от предвкушения того, что должно произойти.
— Да, — стонет она.
Опустив пальцы, я намазываю тирамису на ее губы, прежде чем отправить их ей в рот и позволить ей слизать их дочиста.
— Черт, — стону я, когда ее язык обводит мои пальцы, а мой член дергается от возбуждения.
Высвободив их, я тянусь за добавкой и начинаю намазывать ее тело прохладным десертом, следя за тем, чтобы добавить еще больше во все места, которые действительно нуждаются в моем внимании.
— Боже мой, — стонет она, извиваясь подо мной. — Пожалуйста.
Когда я доволен, я, наконец, припадаю ртом к ее груди, очищаю ее и позволяю сладости тирамису покрыть мой язык, прежде чем засосать ее сосок глубоко в рот.
Ее крики эхом разносятся по комнате, пока я продолжаю, не пропуская ни дюйма ее кожи и гарантируя, что попаду во все точки, которые поднимут ее на головокружительную высоту, и она будет нуждаться во мне сильнее, чем когда-либо.
К тому времени, как мои пальцы обхватывают ее икры, и я спускаюсь поцелуями вниз по ноге к тому месту, которое, черт возьми, почти заставляет меня пускать слюни от желания, ее тело усеяно засосами и следами зубов, и я не могу не восхищаться делом своих рук.
Моя.
Ее кожа покраснела, на лбу выступили капельки пота, когда она стонет и хнычет для меня. Это самый красивый звук в гребаном мире, и я не могу нарадоваться.
— Черт, Тоби, пожалуйста. Мне так нужно кончить, — выдыхает она.
Я обдуваю струей воздуха ее набухшую киску, заставляя ее сильно дергаться.
— Но только подумай, как хорошо это будет.
— Пожалуйста, — стонет она еще раз, прежде чем я опускаюсь немного ниже и впиваюсь зубами в ее бедро. Она воет, когда боль смешивается с удовольствием, и дергает за свои путы над головой. Но прежде чем она успевает прийти в себя после этого, я опускаюсь на живот и посасываю ее клитор. — ТОБИ, — кричит она достаточно громко, чтобы эхо снова разнеслось по комнате, ее бедра двигаются то ли от потребности в большем, то ли от необходимости избавиться от чрезмерной чувствительности, я не уверен. Мне тоже на самом деле все равно, потому что я ни за что не остановлюсь, пока она не кончит мне прямо на лицо, а ее голос не охрипнет от крика.
Потянувшись вверх, я ущипнул ее за сосок, одновременно задевая зубами ее клитор.
— О Боже. О Боже. Черт. Я так близко.
— Мы не можем этого допустить, — рычу я, прижимаясь к ее чувствительной коже. — Во всяком случае, пока нет.
— Нет, — кричит она, точно зная, о чем я думаю.
Снова и снова я подводлю ее прямо к краю падения, прежде чем отстраниться.
— Черт возьми, — восклицает она, когда я, наконец, засовываю в нее два пальца, потирая то место, которое, я знаю, приведет ее прямо к этому очень узкому краю обрыва.
— Да. Да. Да. Тоби, пожалуйста. Я сделаю все, что ты хочешь. Я буду сосать твой член всю ночь, если хочешь, только позволь мне кончить, пожалуйста.
— Что угодно? — Спрашиваю я с ухмылкой.
— Да, что угодно, Просто… пожалуйста. Ах, — кричит она, когда я сдаюсь и подталкиваю ее к краю, наблюдая за каждой секундой ее блаженного падения, пока я продолжаю кружить языком по ее клитору.
Ее оргазм продолжается и продолжается, доказывая, что я был прав, что в конце концов оно того стоило.
К тому времени, когда она замолкает, ее тело обмякло, кожа сияет, а глаза блестят от удовольствия.
— Не засыпай пока, Демон. У меня есть еще одно обещание, которое я должен выполнить.
— Я здесь для этого. Я здесь для всего этого, — говорит она почти так, как будто находится в посторгазмическом тумане.
— Это моя девочка.
Натягивая боксеры на задницу, я выстраиваюсь в линию с ее входом и толкаюсь вперед. Она такая влажная, что я с легкостью проскальзываю в нее, ее обжигающий жар засасывает меня глубже и заставляет мои глаза закатиться.
— Черт, мне этого никогда не будет достаточно.
Обхватив ее ногу вокруг своей талии, я кладу другую руку ей на затылок и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, позволяя ей попробовать себя на вкус, пока я продолжаю разрушать ее. Именно так, как я и обещал, я и сделаю.
И, в свою очередь, я разрываю еще немного сердца этой пизды.
28
ДЖОДИ
— О Боже мой, — тяжело дышу я. — Я почти уверена, что ты выполнил все свои обещания, — говорю я с ухмылкой, когда усталость от последнего хрен знает сколь долгого пребывания с Тоби начинает поглощать мое тело.
Моя кожа все еще горит от его прикосновений, одновременно мягких и нежных, грубых и болезненных. Каждая мышца в моем теле бьется в конвульсиях от трех ошеломляющих оргазмов, которые он только что дал мне, и моя киска восхитительно болит.
— Я никогда не отступаю от своего слова, детка, — говорит он, отпуская мои запястья, прежде чем осыпать поцелуями нежную кожу там, где я была привязана. — Что? — Спрашивает он, заметив что-то в выражении моего лица.
— Мне нравится, когда ты такой извращенец, — признаюсь я.
— О, да? — Спрашивает он, и в его собственных глазах мелькает что-то порочное.
— Да. Я никогда до конца не знаю, что произойдет рядом с тобой, и это волнующе.
— Я не уверен, хорошо это или нет, — бормочет он, скатываясь с кровати и направляясь к двери в другом конце комнаты.
— О, это определенно хорошо, — кричу я ему вслед, вытягивая ноющие конечности и вдыхая его запах на подушке. — Мне нравится острые ощущения от незнания того, что произойдет дальше.
— Это хорошо. Надеюсь, так и останется.
— Я никогда не хотела скучной жизни.
В туалете спускается вода, прежде чем звук льющейся воды достигает моих ушей, и несколько секунд спустя он появляется в дверном проеме, похожий на гребаного греческого бога, а позади него сияет свет из ванной.
— Хочешь чего-нибудь выпить?
— Да, — говорю я со смехом. — После этого, я думаю, мне понадобится больше одного бокала.
Он кивает. — Устраивайся поудобнее. Я скоро вернусь. Думаю, пришло время поговорить.
Мои брови приподнимаются, когда я изучаю его, внезапно выглядящего немного неуверенным в себе.