— Неплохо. — Макс не предложил ей войти в дом. Неужели она явилась только затем, чтобы удовлетворить свое любопытство по поводу житья-бытья бывшего дружка? Да, он все тот же, несмотря на миллионы. Но это вовсе не значит, что он должен броситься к ее ногам. — А как ты? Я собирался заскочить к тебе… сказать «привет». — Ложь. Но не мог же он признаться, что избегал ее как чумы.
— Возможно, ты не знаешь…
— О Джонни?
— Он погиб, Макс. Два года назад.
— Я слышал, — тихо сказал он. — Макс ненавидел Джонни за то, что тот украл у него Лайзу Джейн, но, видит Бог, он не желал для нее такой доли, не думал, что ей придется оплакивать смерть мужа. — Я прочитал об этом в местной газете.
— Самолет разбился… Ведь это ты всегда был лихим парнем и считал себя крутым пилотом. Я боялась, что именно ты погибнешь в авиакатастрофе… После всего, что случилось, я не могу представить, как ты каждый день садишься за штурвал. Я к самолету больше и близко не подойду.
Макса удивили ее слова. Лайза Джейн по-прежнему думает о нем? И даже беспокоится за него? Это приятно, ведь он тоже не мог забыть ее все эти годы, лелея тайную мечту, что когда-нибудь они будут вместе. Но вот Лайза Джейн…
Что тут скажешь? Хоть они с Джонни и были близкими друзьями, между ними всегда сохранялось соперничество. Джонни всегда был вторым. До появления Лайзы Джейн. Но Джонни больше нет, а его вдова стоит у Макса на крыльце…
— Я сожалею о Джонни, — искренне сказал Макс.
Лайза подняла на него глаза. По ее щеке стекала слеза. Последний раз Макс видел ее плачущей, когда уезжал после рождественских каникул много лет назад. Она не хотела, чтобы он возвращался в Германию без нее. Но сейчас Лайза Джейн плакала не о нем. Она плакала о другом человеке, которого вот уже два года как потеряла.
— Спасибо, что зашла, — добавил он и кивнул на зловещие тучи, собиравшиеся на горизонте: — Похоже, надвигается буря. Тебе лучше вернуться.
Она не смогла удержаться от короткого смешка:
— Помнишь, ты сказал то же самое, когда я приехала на старую бензоколонку, где ты работал?
— Да. Но не помню, чтобы ты прислушивалась к моим советам, как и к угрозам своего папочки.
В те времена Макс был кошмаром любого отца, у которого имелась юная дочь: восемнадцатилетний задира, чье прозвище Волк говорило само за себя. Макс не обращал внимания на круглолицую Лайзу Джейн, не видел, какой она стала красавицей, пока однажды вечером она не оказаться рядом после того, как он поссорился с очередной подружкой. Макс нянчился со своим уязвленным самолюбием, а Лайза Джейн прямо горела желанием его утешить, черт бы ее побрал! Мог ли он представить, что все зайдет так далеко? Голос разума шептал ему, что она девственница, но для девственницы она вела себя слишком уверенно. Может, всему виной была выпивка, но Лайза Джейн оказалась той еще штучкой. Она завладела всеми его помыслами.
Но они встречались не только потому, что им было хорошо в постели. Макс не знал, как назвать это чувство. Впрочем, в одном он был уверен. Без Лайзы Джейн Браун он не смог бы дышать. Лайза Джейн принадлежала ему, и только ему.
Так Максу тогда казалось…
До рокового дня, когда она вышла замуж за его лучшего друга.
— Мне очень жаль, но…
— Ты нужен мне, Макс.
Глава вторая
Макс долго и пристально смотрел на нее, прежде чем сказал:
— Иди домой, Лайза Джейн. — Он отвернулся и собрался было уйти, но Элизабет придержала дверь.
— Постой… Я пришла попросить тебя починить насос.
— Что-нибудь с твоим домом? — насторожился Макс.
— Нет. С домом Маккензи, — вырвалось у нее, и она мысленно отругала себя. Этот дом переходил из поколения в поколение в семье Джонни. Элизабет лишний раз напомнила Максу о своем предательстве. Джонни умер, а она продолжает держаться за то, что ему принадлежало. Глупо было надеяться, что Макс согласится ей помочь, но Элизабет взяла себя в руки и сказала: — Мне помогают Стив Уолфорд и Таг Маззи. Но ты единственный, кто может вернуть насос в рабочее состояние хотя бы ненадолго, пока я не найду новый.
Макс скрестил руки на груди.
— Так ты… действительно думаешь, что я стану надрываться из-за старой развалюхи, принадлежавшей Джонни? Нет уж, спасибо.
Макс решительно вошел в дом и взбежал по лестнице через две ступеньки. Реакция вполне нормальная. Но Элизабет не хотела сдаваться без борьбы. Тем более, что знала его слабости, знала, в какой момент ему нужно польстить. Поэтому она всегда добивалась от него, чего хотела. За одним исключением: он не женился на ней и детей она ему не родила…
— Куда ты? — прокричала она. — Я не закончила.
— В душ, — небрежно бросил он через плечо, перед тем как скрылся из виду.
Элизабет вошла в дом, решив ждать в гостиной до тех пор, пока он не спустится. Она оглядела мебель в чехлах. Вот кресло мистера Уайлдера, в котором он любил, развалившись, смотреть телевизор. Гарри Уайлдер был жестким человеком, когда дело касалось воспитания Макса, но со своей женой Мартой он всегда был нежен и ласков. В доме Макса царила любовь. А ее дом был холодным, хоть и уютным на вид. Родители Элизабет не питали привязанности ни друг к другу, ни к своему единственному ребенку. Элизабет надеялась, что в семье Макса она обретет то тепло, которого ей так недоставало дома. Она мечтала, что выйдет замуж за Макса и эти комнаты наполнятся смехом их детей.
Но мечтам ее не суждено было сбыться.
Элизабет и не думала, что прошлое имеет над ней такую власть. На глаза навернулись слезы при мысли о несбывшихся надеждах. Но она тут же напомнила себе о Джоне и детях, которые у нее уже есть. Сложись все иначе, у нее не было бы Бруди и Энни. Прошлое осталось позади. Она должна смотреть в будущее.
С твердым намерением разрешить проблему с насосом в свою пользу, Элизабет ринулась наверх и постучала в дверь ванной.
— Макс! — закричала она.
Поскольку Макс не ответил, она постучала еще раз.
— Я не уйду, пока не добьюсь своего.
— Позвони мне завтра. Я слишком устал, Лайза Джейн.
— Это не займет много времени. Я обещаю.
— Ха!
— Пожалуйста, Макс!
Он закрыл воду, и Элизабет услышала, как дождь барабанит по оконным стеклам. В доме стало темно. Потом бабахнуло так, что зазвенели стекла.
— Макс!
— Я слышу тебя, черт побери!
Дверь ванной открылась, раздался новый оглушительный удар грома.
Элизабет увидела Макса. Бедра обернуты махровым полотенцем, вода капает с блестящих черных волос и стекает ручьем по груди. Татуировка на предплечье осталась — каприз двух молодых любовников. Когда он поставил свое прозвище под изображением сумчатого дьявола [3], Элизабет решила, что слово «Волк» должно красоваться прямо над ее сердцем. Макс предложил ей штучку поизящнее — татуировку в виде бутона розы в более интимном месте — на правой ягодице. Глупые… Они верили, что после этого ничто не сможет разлучить их.
Элизабет отвела глаза, испугавшись собственного желания.
— Твой умоляющий тон меня когда-нибудь доконает!
Она попятилась назад, закусив губу.
— Клянусь, я не хотела, чтобы ты… то есть…
Она уперлась спиной в стену. Вспышка молнии заставила ее вздрогнуть.
Макс подошел к ней и оперся рукой о стену, отрезав путь к бегству. Элизабет слабо вскрикнула от удивления, когда он поцеловал ее. Но когда он провел по ее губам языком, она не смогла сдержать тихого стона наслаждения. Вновь гулко прогремел гром.
Макс хотел ее.
Но не любовь и не воспоминания об их жарких, безумных ночах влекли его к ней. Он хотел дать ей понять, что она совершила большую ошибку, оставив его, что поторопилась, выйдя замуж за Джонни.
Элизабет уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его. Но в ее душе боролись противоречивые чувства.