Габриэль надавил сильнее на руку чересчур разговорившегося подонка. Нил взвыл от боли.
– Полагаю, разговоров с нас хватит, – произнес Габриэль. Он коротко оглянулся на Алису. – Я уже сказал, вы можете уйти. И поскорее.
Алиса прижала книгу к груди и повернулась к выходу. Феба неожиданно преградила ей путь:
– Подождите, Алиса. Я хочу отдать вам вот это. – Феба раскрыла перчатку, и на ладони у нее заблестела брошь из жемчуга и алмазов.
– Что это за странные серебряные камешки? – изумленно спросила Алиса.
– Полуночное сияние, – тихо ответила Феба. – Жемчуг, какого нет больше нигде в мире. Очень редкий.
Алиса подняла глаза и встретилась взглядом с Фебой.
– Это было спрятано в книге?
– Часть той добычи, которую Нил украл и спрятал в переплете. Уальд подарил все эти украшения мне. Я приму их, но брошь я хочу отдать вам.
– Но почему? – спросила Алиса.
– Потому что я находилась в вашей власти и у вас были причины ненавидеть меня, но вы все же избавили меня от ночи в аду.
Алиса задумалась, потом протянула руку и приняла брошь.
– Спасибо. Это поможет мне уйти из ада, – прошептала она. И вернула Фебе книгу. – Вот. Книга мне больше не нужна.
Алиса обошла Фебу и растворилась в ночи. Неистовая гордость охватила Габриэля. Он взглянул на свою жену.
– Миледи, позвольте мне обратиться к вам словами Чосера: вы истинный и совершенный рыцарь.
Феба одарила его самой ослепительной из своих улыбок, и Габриэль внезапно осознал, что любит ее с такой всесокрушающей силой, которая не иссякнет до тех пор, пока сохранится дыхание в его теле. И ему вдруг захотелось немедленно сказать ей об этом.
Но сейчас было не время для признаний.
– Феба, – умолял Нил, – Феба, выслушай меня. Умоляю тебя, помоги мне ради нашей бессмертной, великой любви.
Феба даже не взглянула на него.
– Посмотрим, удастся ли нам привести Стинтона в чувство. Он мог бы отвести Бакстера в тюрьму, – произнес Габриэль, обращаясь к Энтони. – Мне надоело возиться с этим пиратом.
Через пару часов Феба лежала, удобно устроившись на подушках в широкой кровати Габриэля, и наблюдала, как он снимает с себя одежду. Отблеск свечи вырисовывал могучие линии его широкой груди и бедер.
– Вы производите на меня потрясающее впечатление, милорд, – призналась она.
Габриэль негромко засмеялся, устраиваясь в постели рядом с Фебой. Протянув руку, он уложил голову Фебы себе на грудь.
– Это ты потрясающая, любовь моя.
– Что ты сказал? – заморгала Феба.
– Я сказал, что ты потрясающая.
– Нет, после этого, – нетерпеливо настаивала она. – Как ты назвал меня?
Габриэль улыбнулся:
– Кажется, я сказал – любовь моя.
– Да-да. Пожалуй, мне это нравится.
– Ты же знаешь, это правда, – произнес Габриэль. – Я люблю тебя. Наверное, я любил тебя с того самого дня, как прочел первое послание таинственной Дамы-под-вуалью.
– Ты не представляешь, как я счастлива, – прошептала Феба.
Габриэль сжал ее лицо в ладонях.
– Кажется, ты не очень-то удивлена моим признанием в вечной любви.
Феба склонила голову и поцеловала Габриэля в шею. Когда она вновь подняла глаза, он заметил пляшущие в них искорки.
– Должна признаться, я догадалась, что ты, возможно, любишь меня, когда так снисходительно отнесся ко всем моим глупым маленьким выходкам.
– Мне самому следовало проявить бдительность, – суховато возразил Габриэль. – Твои приключения вовсе не такие уж незначительные, да и не случайные. От твоего безрассудства все твои родные преждевременно постареют.
– Раскаиваюсь, раскаиваюсь во всех своих приключениях, – быстро заверила его Феба. – И клянусь, больше ничего подобного не случится.
Габриэль негромко рассмеялся:
– Счастлив это слышать. – Он обхватил руками голову Фебы и прижался губами к ее губам. – Только не забывай повторять мне, что ты меня любишь, и я буду смотреть на твое безрассудство сквозь пальцы. Я с тобой и сумею позаботиться о тебе.
– Я люблю тебя, – прошептала Феба.
– Я люблю тебя, – произнес Габриэль, прикасаясь губами к трепетным губам жены, – люблю больше жизни.
Феба подгадала так, чтобы бал-маскарад в «Дьявольском тумане» совпал по времени с публикацией «Безрассудной отваги». И книга, и прием оказались даже более успешными, чем она могла мечтать.
Вечером огромный холл «Дьявольского тумана» заполнили гости в средневековых костюмах. Рыцарские доспехи, украшавшие зал, служили прекрасным фоном пестро разодетой толпе. Музыка отражалась от старых каменных стен. Феба с гордостью подумала, что замок выглядит именно так, как он должен был выглядеть столетия тому назад, когда здесь собирались по праздникам рыцари и их дамы.