– Что из этого? Твой отец тоже заносчив и любому зануде из общества даст сто очков вперед. Однако я успешно справляюсь с ним и своей жизнью вполне довольна.
– Ну конечно, – терпеливо продолжала Феба, – ведь папа не лишен человеческих чувств. Он очень любит тебя и к нам привязан.
– Еще бы. Я не вышла бы за него замуж, если б он не питал ко мне нежных чувств.
Феба отпила глоток чаю.
– Мама, по-моему, Килбурн абсолютно не способен ни на какие чувства. И потом, у меня большие сомнения, что он согласится оплачивать твои карточные долги чести.
Наконец-то Лидия не на шутку встревожилась:
– Ты считаешь, он не захочет одолжить мне немного денег?
– Скорее всего.
– Боже мой! Вот уж не предполагала, что он до такой степени зануда!
– Тут есть над чем подумать, не правда ли?
– Действительно. – Лидия неодобрительно выпятила губу. – С другой стороны, твоему отцу он нравится, и это была бы весьма подходящая партия. Лучшая, на какую можно рассчитывать в твои двадцать пять!
– Я помню о своем возрасте, мама. Однако не горю желанием выйти за Килбурна.
– Это воля твоего отца… – Лидии пришла в голову какая-то идея, лицо ее просветлело. – И потом, когда вы проживете вместе какое-то время, он, может быть, иначе отнесется к моим маленьким проблемам. Ты повлияешь на мужа, Феба, и добьешься от него щедрого содержания: раз уж он такой ханжа, то непременно захочет, чтобы ты блистала в обществе.
– То есть я должна буду обводить его вокруг пальца, чтобы оплачивать твои карточные долги? – Феба тяжело вздохнула – Не так-то все просто, мама.
– Тем не менее не стоит терять надежды. Ты, научишься управлять Килбурном. Ты просто создана для того, чтобы держать мужа под каблуком.
Феба жалобно сморщила носик.
– Вот уж спасибо. Примерно то же самое мне сказал и Уальд.
– Этого не скроешь. Ты с детства была упряма до глупости…
– Мама!
– Да-да, и твое упрямство выросло вместе с тобой. Все женщины любят настоять на своем, но разумные женщины предпочитают сначала выйти замуж.
– Стало быть, я упустила свое время, – произнесла Феба, вставая. – Мое упрямство уже всем бросается в глаза. А теперь прошу прощения…
– Куда ты собралась?
Феба уже стояла в дверях.
– В книжный магазин Хэммонда. Мистер Хэммонд сообщил, что к нему поступило несколько прелюбопытнейших фолиантов.
Лидия вскрикнула в негодовании:
– Опять твои книги! Я не понимаю, что ты находишь в этих пыльных старых томах.
– Мне кажется, моя страсть ничем не хуже твоей страсти к картам.
– Карты – это совсем другое, – решительно возразила Лидия. – Сегодня проиграешь, завтра отыграешься. А ты со своими книгами просто выбрасываешь деньги на ветер.
Феба загадочно улыбнулась:
– Это еще как сказать, мама.
На самом деле Феба не получала в тот день писем от мистера Хэммонда. Она получила записку от Габриэля, который просил ее о встрече в книжном магазине. Она получила приглашение рано утром и сразу послала ответ, что явится ровно в одиннадцать.
За пять минут до назначенного часа она выпорхнула из своей кареты у магазина на Оксфорд-стрит. Оставив свою горничную на скамье греться под солнышком, Феба радостно переступила порог.
Габриэль был уже здесь. Он не сразу заметил ее, поскольку внимательно изучал древний толстый фолиант в сафьяновом переплете, который мистер Хэммонд почтительно выложил перед ним на прилавок.
На миг Феба задержалась у входа, наблюдая, как солнечный луч, проникая сквозь высокие окна, играет в черных как смоль волосах Габриэля. Он был в темном, плотно облегающем жакете, подчеркивающем широкие плечи. Бриджи, заправленные в отполированные до блеска сапоги, подчеркивали изящные линии сильных ног.
Почему-то сегодня утром Фебе понадобилось чересчур много времени, чтобы выбрать платье, пока наконец она не остановилась на новеньком муслиновом платье, желтом, словно спелый апельсин, и фиолетовой накидке. Наряд дополняла шляпка, украшенная венцом желтых и фиолетовых листочков и цветов.
Габриэль оглянулся, видимо почувствовав ее присутствие. Легкая улыбка тронула его губы, когда он оглядел яркий наряд девушки. Глаза Габриэля в утреннем свете казались зеленее обычного. Феба глубоко вздохнула и честно призналась себе, что именно ради этой минуты провела лишний час перед зеркалом. Она очень надеялась увидеть восторг в глазах Габриэля.
В ту же минуту она приказала себе забыть об этом. Восемь лет назад Габриэль без малейшей тени сомнения отдавал предпочтение нежным голубоглазым блондинкам, любившим пастельные тона.