Кларингтон и его семейство сидели в гробовом молчании и только следили глазами за метавшимся по гостиной Габриэлем.
Было около десяти. Никто не заметил отсутствия Фебы, пока служанка не понесла чай в ее комнату. За час до этого Габриэль получил загадочное послание. Когда он примчался в особняк Кларингтонов, все уже собрались в гостиной. Ему сообщили, что Феба исчезла.
– Будем надеяться на лучшее, – предположила графиня. – Насколько нам известно, бежала она одна. Это утешает. Никакой другой мужчина на сей раз не замешан.
– «Насколько нам известно…»– ледяным тоном повторил за ней Энтони.
Габриэль метнул на него злобный взгляд. Не хватало еще, чтобы они пришли к заключению, что Феба могла бежать с мужчиной! Проблем и без того хватает.
– Вы думаете, она отправилась в Сассекс?
– Она оставила записку, – поспешно вставила Мередит. – Она пишет, что хочет пожить какое-то время у нашей тети в Сассексе.
– Возможно, это лишь уловка, – заметила графиня, – и Феба хочет, чтобы мы поверили, будто она поехала в Сассекс, а сама тем временем отправится совсем в другую сторону.
– Нет. – Мередит с трудом сдерживала волнение. Глаза ее не отрывались от лица Габриэля. – Она знала, что мы все переживаем за нее, поэтому сообщает нам, куда отправилась, чтобы мы не тревожились.
– «Не тревожились»! – взревел Кларингтон. – Не тревожились?! Девчонка удрала из дома еще до рассвета, никому и слова не сказав, и чтобы мы не тревожились! А что мы, по-твоему, должны делать?
– Успокойся, дорогой, – произнесла графиня, положив руку на локоть супруга. – Все хорошо. Феба вполне может позаботиться о себе.
– Да неужели? – Кларингтон уничтожил супругу одним взглядом. – Это она так заботится о своей репутации? Скажи на милость, что она будет делать, когда все выплывет наружу? Я не удивлюсь, если Уальд откажется от своего предложения.
– Ты не должен так говорить, папа, – выдохнула Мередит.
– Почему же? – пробормотал Энтони. – Ни один человек в здравом рассудке не пожелает получить в приданое сплошные неприятности.
– Феба напугана. – Мередит вскочила на ноги и обвела взглядом собравшихся. – Как же вы не понимаете? Она сбежала, потому что ее хотели выдать замуж, не спросив ее согласия. Вы даже не поинтересовались, что она думает об Уальде.
– Ей нравится Уальд. – Кларингтон нахмурился. – По крайней мере у нас были основания думать, что он ей нравится. Что с ней творится? Она просто лишилась рассудка.
– Я скажу вам, что с ней. – Мередит решительно вздернула подбородок. – Она обнаружила, что вы с Уальдом сами, без нее, решили ее судьбу, словно она лошадь, которую собираются продать лицу, назвавшему наивысшую цену.
Габриэль стиснул зубы.
– Вздор! – отрезал Кларингтон.
– Это чистая правда, – настаивала Мередит. – Я уверена в этом, поскольку именно так чувствовала себя восемь лет назад. Вся разница между мной и Фебой в том, что мне пришлось просить о помощи мужчину, а Феба, конечно же, справилась со своим побегом сама.
– Но, черт побери, зачем ей вообще понадобилось бежать?! – возмутился Энтони. – Папа совершенно прав: Уальд ей нравится.
Мередит в отчаянии топнула ногой.
– Вот как?! А что вам известно о чувствах Уальда?
– Феба знает о моих чувствах, – хмуро произнес Габриэль.
– В самом деле? – Мередит резко обернулась к нему. – Значит, вы объяснились ей в любви, сэр? Вы сказали, что любите ее?
– Бога ради, Мередит, – пробормотал Габриэль, – это вас не касается.
– Ах-ах! Вы этого не сделали. Так что же, сэр, вы любите ее?
Габриэль внезапно ощутил на себе взгляды всех присутствующих.
– Мы с Фебой хорошо понимаем друг друга.
– Я в этом сомневаюсь, – сказала Мередит, – зато твердо уверена в том, что вы понимаете друг друга не лучше, чем мы с Троубриджем восемь лет назад.
– Не правда! – возмутился Габриэль. Мередит вызывающе прищурилась:
– Вы ведь уже признались, что не говорили Фебе о любви. Так что же ей оставалось делать, когда она обнаружила, что ее вот-вот выдадут за вас замуж?
– Она же не маленькая девочка, – сквозь стиснутые зубы процедил Габриэль. – Да и причины удирать у нее не было.
Мередит еще выше задрала подбородок.
– Если вас интересует мое мнение, она просто обязана была убежать. У нее были все основания полагать, что, если она останется и кротко примет все ваши планы, вы и папа все равно не согласитесь выслушать ее. У Фебы очень сильная воля.
– Своеволие, вы хотите сказать, – поправил ее Габриэль.
– Вы должны были поговорить с ней, – настаивала Мередит, – вы должны были объясниться.
– По-моему, когда мужчины и женщины пытаются объясниться по такому деликатному вопросу, у них ничего не получается, – вздохнула графиня. – Всем известно, ни один мужчина не умеет этого. Они тут же раздражаются и выходят из себя – так уж, наверное, у них мозги устроены.