– Несомненно! – откликнулся Габриэль. Пожалуй, с него достаточно. – Итак, раз уж вы ухитрились упустить мою невесту в тот самый день, когда должны были дать объявление в газету, то позвольте мне сейчас откланяться.
– Что вы собираетесь предпринять, Уальд? – Энтони поспешно поднялся вслед за ним.
– А что остается? Поеду за ней, конечно. От меня ей так легко не сбежать. – Габриэль быстро пошел к дверям.
– Постойте, я с вами, – сказал Энтони.
– Нет. Я купил лицензию на брак. Мы с Фебой во всем разберемся сами.
– Вы собираетесь жениться на ней? – встревожилась Мередит. – Подождите минутку, Уальд. Я должна вам кое-что сказать.
– Что? – задержался у дверей Габриэль. Он с трудом сдерживал гнев.
Мередит умоляюще глянула на него.
– Надеюсь, вы будете к ней снисходительны, когда нагоните? Прошу вас, попытайтесь понять ее чувства. Она кажется своевольной, но ее так легко обидеть. Она нуждается в понимании…
– Она нуждается в хорошей порке, – рявкнул Габриэль, решительно захлопывая за собой дверь.
Но последние слова Мередит преследовали его всю дорогу из Лондона. Вспомнилось лицо Фебы, когда вчера в полдень Кларингтон наконец вызвал ее в библиотеку, чтобы объявить, что они с Габриэлем решили ее будущее; оно казалось слишком спокойным, слишком замкнутым.
Теперь Габриэль отчетливо понимал, что подобное смирение было для Фебы просто неестественным. Он мог бы уже вчера заподозрить, что дело неладно. Но ему и в голову никогда не приходило, что она сбежит – сбежит, только бы не выходить за него замуж.
Для меня вы ничуть не лучше Килбурна.
Она сбежала от него. Эта мысль ножом резала сердце. Габриэль понял, что почему-то был совершенно уверен, будто его Феба, своевольная, строптивая Феба, уже никогда не покинет его.
Она совершила ужасную ошибку. Феба призналась себе в этом, едва отъехав на пятнадцать миль от Лондона.
Какая глупость! Она бежит от человека, которого любит.
Не беда, что Габриэль пока не любит ее! До конца сезона она придумает план, как пробудить в нем любовь. Это просто новое, замечательное приключение.
И тут сильный толчок, едва не опрокинувший дилижанс, и перепуганные крики пассажиров прервали ее размышление.
– Колесо сломалось, черт меня подери! – пробормотал сквайр, прикладываясь к фляжке с джином. – Теперь надолго застрянем.
А для Фебы это сломанное колесо было не чем иным, как знаком свыше. В жизни своей она еще ничему так не радовалась, как этому дорожному происшествию.
То и дело заваливаясь набок, дилижанс все-таки дополз до ближайшей гостиницы. Феба с другими пассажирами выбралась из повозки и направилась к дверям.
С трудом пробравшись через толпу к конторке хозяина гостиницы и не выпуская из рук багажа, она спросила билет на ближайший лондонский дилижанс.
– Мест нет, мэм, – неприветливо ответила ей жена хозяина. – Еще вчера все билеты распродали. Я могу предложить вам билет на завтра, на десять часов утра.
– Но я должна быть в Лондоне сегодня вечером, – не сдавалась Феба.
– Придется подождать до завтра. – Хозяйка смерила ее оценивающим взглядом. – Могу лишь предложить вам комнату на ночь.
– Нет, благодарю. Я не намерена оставаться здесь на ночь.
Только теперь Феба поняла, что положение у нее катастрофическое. Если кто-нибудь прознает, что она провела ночь в гостинице, ее репутация будет безнадежно погублена.
Закрыв вуалью лицо и прихрамывая, она отправилась в таверну при гостинице, чтобы хоть немного подкрепиться. Ей необходимо все как следует обдумать, а на пустой желудок рассуждать невозможно.
Усаживаясь за стол, она поймала на себе несколько наглых взглядов. Одинокие путешественницы могут ждать оскорбления от любого. Когда наступит вечер, станет еще опаснее.
Знает ли Габриэль о том, что она сбежала? При этой мысли она еще больше помрачнела. Если он обнаружит, что она тайно покинула Лондон, то может от нее отказаться.
Она должна вернуться прежде, чем он обо всем услышит. Какую же она совершила глупость. Может быть, удастся уговорить какую-нибудь семью, которая направляется в Лондон в собственном экипаже, и ее возьмут с собой? Но надо еще, чтобы эта семья остановилась в этой же гостинице. И потом, придется назвать свое имя, а этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах.
Ее захлестнула волна отчаяния. Тщетно она искала хоть какой-то выход.