Пусть Феба поймет, что он не намерен больше пускаться за ней в приключения, словно пес. Хватит с него роли странствующего рыцаря. Теперь она его законная жена, и пора ей научиться понимать своего мужа.
Вернувшись к столу, Габриэль снова схватился за перо. Несколько минут он потратил, стараясь заточить его маленьким ножичком. Затем уселся и принялся переписывать неудачную страницу «Безрассудной отваги».
Час спустя весь пол был завален зря испорченными листами, и Габриэль, отказавшись от бесплодных усилий, отправился вниз посмотреть, чем занята Феба.
Он обнаружил ее в библиотеке.
Бесшумно приотворив дверь, он с минуту наблюдал за ней. Все внутри у него замерло, перед глазами вновь возникли события первой брачной ночи.
Феба уютно устроилась в кресле у окна. На ней было платье цвета спелой тыквы, из-под которого выглядывали кончики домашних туфелек. Сквозь пелену дождя пробилось солнце, его лучи играли в темных волосах Фебы, шею скрывал строгий белый воротничок.
Габриэль ощутил острый укол совести. Должно быть, она проплакала все утро.
– Феба? – ласково окликнул он.
– Да, милорд? – Она не отрывала глаз от книги, лежавшей у нее на коленях.
– Я зашел посмотреть, чем ты занимаешься.
– Читаю. – Она по-прежнему не поднимала глаз и, похоже, была полностью поглощена своей книгой.
– Да, я вижу.
Габриэль прикрыл за собой дверь и подошел поближе к жене. Он остановился у камина и помолчал, глядя на ее склоненную голову. Он вдруг обнаружил, что не знает, о чем говорить дальше, и отчаянно пытался подобрать нужные слова:
– Я о прошлой ночи…
– Хм? – Она, определенно, не желала его слушать. Как же найти подходящие слова? Габриэль набрал в грудь побольше воздуха.
– Я должен извиниться, ты, естественно, ожидала большего от брачной ночи.
– Не казните себя, милорд, – отозвалась она, так и не подняв головы. – Уверена, вы все сделали наилучшим образом.
Ее снисходительный тон озадачил его.
– Да, это правда, – пробормотал он. – Так вот, Феба, мы муж и жена, и для нас очень важно быть вполне откровенными друг с другом.
– Понимаю. – Феба перелистнула страницу. – Я и не собиралась жаловаться, поскольку вы и в самом деле очень старались, чтобы все прошло как можно лучше. Но раз вы так настаиваете на полной откровенности, я тоже выскажусь до конца.
– Да? – нахмурился он.
– Если говорить совершенно честно, милорд, меня все несколько разочаровало.
– Да, конечно, дорогая, я понимаю, но виноваты ваши излишне романтические взгляды на брак.
– Так я и думала. – Феба перелистнула очередную страницу и внимательно изучала иллюстрации. – Однако ваша вина тоже есть. После той ночи, в саду Брэнтли, у меня были все основания надеяться, что брачная ночь подарит столь же приятные ощущения. Боюсь, именно этого я и ожидала, но действительность оказалась далеко не столь привлекательной.
Габриэль почувствовал, как его щеки покрываются краской. Она говорит не об их ночном объяснении, а о том, как он занимался с ней любовью!
– Бога ради, Феба, я вовсе не намерен обсуждать это.
– В самом деле, милорд? – Она наконец отвела взгляд от книги, в глазах ее не было ничего, кроме вежливого интереса. – Прошу прощения. Что же в таком случае вы хотели обсудить?
Сейчас ему хотелось взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
– Я говорил о нашей беседе – после того как ты обнаружила в моем шкафу «Даму на башне»и…
– Ах, об этом.
– Да, об этом. Черт меня побери, женщина, что касается занятий любовью, тебе нечего беспокоиться. Я уже говорил, что в следующий раз все будет гораздо лучше.
Феба недоверчиво скривила губы:
– Вполне возможно!
– Не вполне возможно, а точно!
– А может быть, и нет.
– Может быть, – сузил глаза Габриэль, – я отнесу тебя наверх, в спальню, и прямо сейчас докажу тебе.
– Нет уж, благодарю.
– Почему же нет?! – Рука Габриэля сжала выступ каминной доски. Еще немного, и он точно так же сжал бы ее горло. – Или ты не хочешь заниматься любовью днем? Только не говори, что моя безрассудная Дама-под-вуалью вдруг вспомнила о приличиях. Я что же, по-твоему, женился на маленькой ханже и зануде?
– Не в этом дело, милорд. – Она вновь попыталась сосредоточиться на своей книге. – Просто я не верю, чтобы мне понравилось это занятие, во всяком случае до тех пор, пока я не уверюсь в вашей любви. И потому я решила, что пока вы не научитесь меня любить, мы больше не будем повторять подобных попыток.