– У меня не было другого выхода.
Габриэль стиснул зубы.
– Кто, черт побери, научил тебя плавать?
Феба слабо улыбнулась.
– Однажды, когда была еще совсем маленькой, я прыгнула в пруд у нас в поместье. Был очень жаркий день, и страшно хотелось освежиться, как это делали Энтони с друзьями. Они, кстати, и выудили меня из воды, но мама велела брату научить меня плавать: никто, мол, не сумеет предсказать, когда мне снова вздумается прыгнуть в этот пруд.
– Я буду молиться за нее, – пробормотал Габриэль.
– Постарайся не забыть об этом, когда она попросит у тебя взаймы, чтобы покрыть карточный долг, – с кислой миной произнесла Феба.
– Ты о чем? – Габриэль нахмурился.
– Разве я тебе не рассказывала? – Феба снова зевнула. – Мама страстно увлечена картами. Она рассматривает своих зятьев в качестве потенциальных банкиров.
– Черт побери…
– Мне следовало предупредить тебя о маминых слабостях прежде, чем ты предложил мне руку и сердце, но для этого тебе следовало сначала обратиться ко мне, а потом уже к отцу.
– Стало быть, я сам и виноват, если придется покрывать долги твоей матери? – усмехнулся Габриэль.
– Вот именно, милорд. – Феба на минутку призадумалась. – Знаешь, мне кажется, нам лучше не рассказывать об этом неприятном происшествии моим родным. Они только зря будут беспокоиться, а им со мной и так хватает забот.
– Если ты не хочешь, я ничего не стану им рассказывать.
Феба улыбнулась с облегчением.
– Спасибо. А теперь я посплю, можно?
– Да, Феба. Ты должна уснуть. – Габриэль отошел от окна и приблизился к изножью ее кровати.
– У тебя какое-то странное выражение лица, Габриэль! Что ты собираешься делать, пока я буду спать?
– Отправлюсь на поиски этой Алисы…
– И что ты с ней сделаешь, когда найдешь? – Феба устало закрыла глаза и попробовала поудобнее устроиться на подушках.
– По меньшей мере выгоню без рекомендательного письма, – ответил Габриэль.
Феба широко раскрыла глаза.
– Но это же так жестоко, сэр. В ее возрасте и без рекомендаций она нигде не сможет найти работу.
– Пусть молит Бога, чтобы я не обратился в магистрат и не настоял на аресте. Уверен, она пыталась убить тебя.
Феба очень внимательно посмотрела на Габриэля.
– Значит, вы не посылали за мной утром, милорд.
– Нет, Феба, – тихо ответил Габриэль, – я за тобой не посылал.
– Понятно. – Она выглядела совершенно несчастной. – Этого-то я и боялась. Я так надеялась, что ты все-таки посылал ее за мной. Это значило бы…
– И что, по-твоему, это бы значило? – нахмурился Габриэль.
– Что ты хочешь разрушить ту стену, которую воздвиг между нами.
– Я не воздвигал никакой стены, Феба. Это сделала ты. И ты можешь уничтожить ее. – Он подошел ближе к постели и укрыл одеялом ее плечи. – Отдохни как следует, дорогая. А позже тебе принесут ужин.
– Габриэль…
– Да, Феба?
– Спасибо, что спас меня. – Она сквозь сон улыбнулась ему. – Я знала, что ты меня спасешь.
– Ты сама себя спасла, Феба, – ответил Габриэль. Эта мысль будет терзать его всю оставшуюся жизнь. Он мог потерять Фебу! – Если бы ты осталась ждать в подземном тоннеле, прошло бы очень много времени, прежде чем я догадался бы искать тебя там. Я запретил кому бы то ни было спускаться туда без моего сопровождения.
– Тогда почему же Алиса повела меня вниз? – Феба пытливо взглянула на мужа.
– Превосходный вопрос, дорогая. И я не успокоюсь, пока не найду на него ответ.
Габриэль вышел из комнаты и осторожно прикрыл за собой дверь. Выйдя в холл, он подозвал к себе горничную Фебы.
– Будьте с ней, пока она спит, – приказал он, – и не оставляйте одну даже на минуту.
– Да, милорд. Мадам уже лучше?
– Все будет в порядке. Не отлучайтесь от нее до моего возвращения.
– Да, милорд.
Габриэль быстро прошел по лестнице. В главном холле он разыскал Роллинза.
– Как себя чувствует мадам? – встревоженно спросил дворецкий.
– Лучше. Немедленно приведите ко мне Алису.
– Алису? – неуверенно переспросил Роллинз.
– Блондинка, довольно красивая, несколько старовата для служанки.
– Я не думаю, что среди служанок есть кто-нибудь по имени Алиса… Сейчас выясню у миссис Кримптон.
– Хорошо. Вы найдете меня внизу той лестницы, что ведет к катакомбам.
– Да, милорд.
Габриэль прихватил свечу из библиотеки и прошел в дальний конец большого холла. Он спустился по узкой винтовой лестнице и резко остановился, увидев, что тяжелая дверь в подземелье заперта.
Через десять минут пришел Роллинз. На его лице читалась крайняя озабоченность.