Правда, на балу тоже подстерегают враги.
Так что, если уж выбирать, он предпочитает улицу.
Бакстера все считали погибшим.
Габриэль внимательно вгляделся в непроницаемое лицо жены.
– Что он сказал тебе?
– Он мало что успел сказать. – Феба говорила медленно, не отрывая глаз от окна. – Если честно, я даже не могу вспомнить его слова, настолько была потрясена, увидев его. Я не сразу поверила, что это действительно он.
– Феба, я хочу знать, что он тебе сказал.
Она повернула голову и встретилась с Габриэлем взглядом.
– Он сказал, что не был пиратом…
Габриэль опустил глаза и заметил, что его рука сжалась в кулак на рукояти трости. Но он заставил себя разжать пальцы.
– Конечно, он должен все отрицать… Разумеется. Какой же пират сознается в своих преступлениях? Что еще он сказал?
Феба покусывала нижнюю губу. Габриэль уже знал ее привычку: это означало, что Феба глубоко задумалась. Он подавил стон. Один Бог ведает, как далеко заведут эти размышления. Феба чересчур умна, а ее воображение может поспорить даже с его воображением писателя.
– Он сказал, что на островах ты наводил страх на мирных моряков, – пробормотала Феба. – Ты, а не он.
Габриэль был уверен, что именно это он услышит в ответ, но не сумел скрыть свой гнев:
– Черт бы побрал этого негодяя! Гореть ему в аду! Он не только жалкий убийца, он еще и лжец. Ты ведь не веришь ему, Феба?
– Конечно, нет. – Феба отвела глаза от лица Габриэля и снова уставилась на темные, заполненные людьми улицы.
У него внутри все сжалось. Раньше Феба не отводила своего взгляда. Он протянул руку и коснулся ее затянутых в перчатку пальцев.
– Посмотри на меня, Феба.
Она обернулась к нему, ресницы у нее дрожали, и он читал в ее глазах тревогу.
– Да, милорд?
– Ты ведь не поверила Бакстеру, я тебя спрашиваю? – Габриэль сам понимал, что в голосе его звучит не вопрос, а скорее приказание.
– Нет, милорд. – Она опустила взгляд на свою руку, которая почти исчезла в его руке. – Мне больно, Габриэль.
Он понял, что слишком сильно стиснул ее пальцы, и нехотя выпустил их. Надо соблюдать спокойствие и контролировать себя. Он не позволит эмоциям взять верх над рассудком и определять его поступки. Слишком многое поставлено на карту. Он заставил свое тело расслабиться и придал лицу спокойное, даже рассеянное выражение.
– Извини меня, дорогая. Это воскресение из мертвых расстроило нас обоих. Бакстер умеет причинять людям неприятности.
– Габриэль, я должна задать тебе один вопрос.
– Да?
– Существует ли хоть малейшая вероятность, что ты мог ошибиться относительно Бакстера?
Черт бы побрал этого мерзавца! Многого же он добился всего за один вальс. Впрочем, Бакстер всегда умел найти путь к сердцу женщины.
– Нет, – произнес Габриэль, отчаянно надеясь, что она поверит ему. – Бакстер был пиратом. Сомнений быть не может.
– Я просто подумала… могло произойти какое-то страшное недоразумение.
– Если б ты видела трупы, которые оставались лежать там, где поработал Бакстер, у тебя не было бы никаких сомнений.
– Трупы? – испуганно повторила Феба.
– Извини, ты вынуждаешь меня говорить начистоту. Если хочешь, чтобы я избавил тебя от подробностей, верь мне: Бакстер головорез. Ты что, думаешь, пираты придерживаются в своем деле рыцарских правил?
– Нет, конечно, однако…
– В пиратстве нет ни капли романтики. Это кровавое дело.
– Я понимаю. – Но в ее глазах он по-прежнему читал сомнение. Конечно же, ее драгоценный Бакстер не может быть кровожадным чудовищем.
– Феба, выслушай меня внимательно, чтобы нам больше к этому не возвращаться. Ты должна держаться подальше от Бакстера, ты поняла меня?
– Я прекрасно вас слышу, милорд.
– Я запрещаю тебе разговаривать с ним.
– Вы очень понятно выражаетесь, сэр.
– Бакстер законченный негодяй. Он ненавидит меня и попытается использовать тебя, чтобы отомстить мне. Ты слышала, он собирается быть твоим Ланселотом, а мне отведена роль Артура.
В глазах Фебы мгновенно вспыхнул гнев.
– Я не Джиневра, милорд. И не собираюсь предавать вас с кем бы то ни было, что бы ни случилось. – Выражение ее лица несколько смягчилось. – Поверь мне, Габриэль.
– Я всегда считал, что такие хрупкие вещи, как доверие, лучше не подвергать испытанию. Ты не посмеешь и близко подходить к Бакстеру. Ты не будешь танцевать с ним. Ты не будешь с ним разговаривать. Ты не будешь замечать его ни при каких обстоятельствах. Это ясно?
Он не мог разглядеть выражение ее глаз за опущенными ресницами.
– Примерно то же самое приказывали мне мои родные относительно тебя, Габриэль.