Ой как хорошо он попал
Для людей и вас, ангелочков, и нас, бесов.
И моя любовь от Мони, этого синтеза мечты и корысти,
Просто тает на уму, на рассудке
Ладно
Я чет затер
Слышь, ангелок.Ты если запутаешься иди ко мне:
Я тебе обьясню как любовь работает и что вообще.
Тебяйства ради я всех клиентов распущу.
Заходи,
Адрес:
Берега Прочего.
А я пойду
Еще зубки нужно почистить
Зубки
Уродящая тварь. Зайти к бесу. А ведь правда. Он же кроме искренней боли и зла создал любовь. Или нет? Любовь же создал…А кто создал любовь? Господ сейчас где-то летает. Строит чью-то жизнь, кому – то дарит радость, горе. Или нет? Ведь мне он дал лишь небо, место и разум. Знания, мир. Он не давал благ, лишь место для наблюдения.
Утопический день лета, а то и конца зимы все-таки. Видимо мне нужен совет. Схожу к фонтану, омоюсь и потом в библиотеку. Там есть ответы на жизнь и на смерть, там есть ответы на все. А если нет, пойду к тому. Или к Господу.
Чем закончилась пятница?
Вот клюквенное солнышко начало прорезать венную синь, на которой то ли бороды смертных богов, то ли целые города ангелов. Вот это облачко – Ивася, вот это – Бодунов, а вот – Петробугр.И все это – Рай, а под ним мы. Пока мы не в раю, но скоро.
Вот земля начала смарщиваться в покрывало из сильного марша сухого стекла. Вот дом кариеволосый ищет себе монастырь для пятной спячки. Вот дети уже спят, посасывая палец для похорон своей абсолютной детскости. Понимают, что скоро станут взрослее. Вот старушка лежит скудно и намоливается на спокойствие. Вот летают ангелы над головами детей. Вот же.
И чего не так? А это кто? А вот он. Идет, скукожившись курагой, через шахты людей и их вечных пещер, из вечных кирок и фонарей. Идет весь ледовый и пустой. Пойти напиться не может – нет 18 лет, пойти убиться не может – мама и папа будут ругать; да и не нужно ему это. Сердечку ему нужно тепло: угли, сигаретка, одеялко. А душе нужно опохмелиться немного от чувства, немного поспать, иногда сблевать, иногда стошнить. Но это потом. Сейчас он вот – идет и идет.
А вот ножка Луны оголяется изо мрака. Простодушная она девчонка. Любит дразнить юных мыслителей своей оголенностью. Своей музостью. Как жаль или хорошо, что он пережил это, перерос. И уже игрался с ней, наигрался собой. И солнцем наигрался. И жизнью. И смертью. Но это потом, прошлое. А есть вот – он идет, и идет далеко далеко. Но это потом, сейчас он идет коротко и присыпчато. К одеялу и сигарете. Курить он не может пока что. Простите. К углю и одеялу. Согреться.
А вот стон прогрызся через салфетки и стеклышко. Такой он наточенный, такой он зубастенький. Жаль, что мне это слышится. Надеюсь потом сам буду стеклом, Луной, домом, человеком, но не мыслей. Буду реализован. Но это потом. А сейчас вот – просто светлеет, а я темнею бодростью с этим. Просто сплю на зарю, на век, на миг. На гроб.
Они кланялись, хотя «зачем?»
Ясность сегодняшнего дня не даст соврать человечеству. Она их выкупает из рапирных лап разочарований и похоти. Как страшна похоть у губ здорового вида, вида человечьего. Золотистое солнечко проскальзывает по рельсам облаков прямо в наш мир, в наш односторонний мир, где все цветет лилиями и ландышами.
Давно не чесаемый ветерок пролетает озера, деревья, всякую каменность и томуподобность. Главное – заглядывает к людям, к этим загадочным жнецам сути и всего сущего. Открыв блокнот посещений, мой наивный дух узревает: был у Александры Мороковой, ага, был у Клубнички Мудотной, ага, а вот был у Мари Марсткой.И еще у Булыкина и Шерляпова.Какой он у нас скоролет, этот ветер!
И ветерок летит и летит кленовым листом по головам, умам и чувствам, а они не колышутся. Кроме одной, только она чует легкий скрип. Чуете его? Он такой промозглый и просердечный. Как приятно слышать его данной особе. Взглянем под наш микроглаз на нее и составим этюд такого интересного фрукта.
В кровати совершенно близкой к тележке снов и сладкостей полеживает некое тельце, самое найловкое, самое найстойчивое, самое найстранное. Полеживает и жует ватку (а может леденец) сновидения. Медленно тающее на отточенном языке. Ей пока хорошо, потом она удивится (через час), что ее ювелирный сон был расколот этой механической взбудорагой. А пока перенесемся на тех, кто уже проснулся и с удовольствием ждет наследия, наследия внимание. Или хотя бы очереди на прослушку его кандидатуры на занятие муниципальных дум.