– Да, сейчас закончу, и отправляемся, – отозвалась, стараясь держать себя в руках, чтобы ненароком не выдать нашу с ним тайну.
Уже два месяца мы с Инатом тайно встречались. В свои двадцать я влюбилась как девчонка. Красивый, приятный в общении, пепельноволосый и кареглазый парень мгновенно завоевал мое сердце. Вот только отец на него поглядывал косо. И наставница несколько раз предостерегала, сообщая о нехороших его намерениях и каменном сердце. Но влюбленные слепы и глухи, ничего о любимых знать не хотят. Какое каменное сердце, когда я купалась в его любви? Он такие слова говорил, обнимал с такой страстью, что у меня млело все внутри. В тот момент я мечтала только об одном: чтобы отец дал разрешение на нашу свадьбу. Но он не торопился.
Во время прогулки, остановившись в роще, мы долго целовались. Голова кружилась, крылья за спиной давали возможность летать в своих фантазиях. Я была самым счастливым человеком. Единственное, что скрывала от Ината, – свою магию. О ней никто, кроме отца, не знал. Даже мама, потому что всегда недолюбливала магов, боялась их. С чем это связано, мне было неведомо.
– Кинара, ты не говорила с отцом? Я хочу видеть тебя своей женой, хочу ложиться с тобой и просыпаться вместе. Хочу обнимать тебя не украдкой, а при всех, как свою супругу, – горячий шепот парня будоражил.
– Пока нет, – отозвалась, замирая в его объятиях. – Дай мне еще пару месяцев. Скоро турнир в столице, не хочу пока забивать отцу голову другим.
– Турнир тебе дороже нашей любви? – с легкой обидой спросил юноша.
Мне вдруг стало неловко, как он это подал.
– Инат, я столько лет стремилась к победе на нем, как ты не понимаешь… Это смысл моей жизни – ставить перед собой цели и добиваться их, радуя близких, заставляя гордиться собой, – попыталась объяснить, но, кажется, не преуспела.
Мой ответ не понравился Инату, улыбка его вышла кривой. Вот тогда я впервые присмотрелась к тому, кого любила. На миг будто озарение снизошло: а нужен ли мне человек, не желающий меня понимать? На миг в груди кольнуло: что-то не так.
Через магический кристалл связи решила поговорить с ведуньей, сообщив ей о своих сомнениях. Услышав мои слова, та приказала срочно явиться к ней. Если я и опешила от тона женщины, то позже поняла: она наверняка о чем-то догадалась. Знать бы еще о чем. А вечером, как только я, покинув Ината, прибежала к знахарке, она, зло разглядывая мою ауру, прошипела:
– Как ты могла допустить приворот? Неужели не распознала? Да еще и на крови, имеющий фатальные последствия!
Меня будто полным мешком по голове ударили. Приворот. Значит, все чувства не мои? Стало мерзко и противно, хотелось своими руками придушить парня. Но наставница отговорила. Отправила отцу вестника, что проведу у нее пару дней, отдохну и наберусь сил перед турниром. Попросила никому об этом не говорить.
Но провела я у нее две недели. Приворот оказался с последствиями, тянул из меня силу. Ведунья смогла избавиться от этой гадости, а еще показала в зеркале пророчеств, для чего я нужна была Инату: власть и деньги. Через год после нашей свадьбы он уготовил моей семье незавидную участь – медленную и мучительную смерть. Меня перекосило.
Злость и стремление поквитаться с гаденышем помогли выиграть в турнире. Именно его лицо я представляла, когда метала клинки в цель. Чаще всего злость – плохой советчик, но в этот раз она сослужила мне хорошую службу. Хотя в тот момент я и сама не сразу осознала: моя мечта исполнилась. Я добилась поставленной цели, увековечив свое имя в свитках победителей.
Появившись дома, едва ли не с порога сообщила Инату о привороте, который с меня благополучно сняли, выложила все, что о нем думаю, и предупредила: если с моей семьей что-то случится, он отправится на плаху. Думала, проникнется, но глубоко заблуждалась – этот наглец бросился окучивать мою глупую сестру. Там и приворота не понадобилось, дуреха и без него была без памяти влюблена в красавца.
Инат отомстил, подменив в книге предназначение всех дочерей высшей иерархии Эйгарани, но не учел моей жажды жизни. Только услышав разговор отца и матери, а велся он на повышенных тонах, я мгновенно решила бежать. Несмотря на протест отца – он не собирался отдавать наследницу храму, я прекрасно знала, что мама его убедит. Она больше любила Налу, а ко мне относилась прохладно, отчитывала за брюки, вечно растрепанный вид, увлечение оружием. Не об этом, по ее мнению, должна думать девушка знатного рода.
Одного я тогда не могла понять, да и сейчас не понимала: почему отец не выгнал писаря вон, а оставил в поместье? Сколько я об этом ни спрашивала, он все время или отмалчивался, или переводил тему. Пришлось смириться, а потом попросту стало не до того.