Я неоднократно бывал в Хайфе и, бродя по ее старым кварталам, пытался представить здешнюю жизнь, какой ее видел Юсеф. Устланную изнутри коврами Большую мечеть с оттоманским минаретом — часовой башней, — некогда вмещавшую толпы молящихся, теперь не разглядеть рядом со сверкающим стеклами изогнутым небоскребом «Парус». Над изящными каменными зданиями высятся краны современного порта. Улицы, по которым проходил тогда Юсеф, по-прежнему полны жизни, но носят другие названия. На черно-белых фотографиях сороковых годов тянутся ряды лавок, на рабочих — кепки и мешковатые штаны, тут и там мелькают британские солдаты, но ощущения повседневной жизни не уловить. Люди, без которых нет города, обычные люди, занятые обычными повседневными делами, не стремятся запечатлевать себя и свои занятия и почти не оставляют следов.
След арабской Хайфы можно отыскать в архиве Хаганы — вооруженного еврейского подполья, действовавшего до Войны за независимость. У разведывательного отдела Хаганы была своя информационная служба, сотрудники которой наблюдали за арабской частью города. У этой службы был широкий взгляд на содержание разведывательной деятельности. Сотрудники собирали всевозможные любопытные сведения, печатая страницу за страницей на иврите. Теперь плоды их трудов занимают десятки картонных коробок и папок в симпатичном старом здании неподалеку от бульвара Ротшильда в Тель-Авиве.
Благодаря их содержимому можно представить, какими видел Юсеф в январе 1848 года эти улицы: прокуренные рабочие забегаловки близ порта, где «крики официантов и ругань картежников перемешивались с завываниями радиоприемника», «попрошайки бормотали фразы из Корана и благословляли спешивших мимо прохожих», рыночная толчея, женщины в дверях борделей, зазывающие мужчин, заведения слегка поприличнее чуть подальше от причалов… Если требовалось заглянуть в кафе, чтобы поболтать о политике или купить из-под полы гашиш или огнестрельное оружие, то существовали следующие варианты:
♦ «Кукаб эс-Сабах» («Утренняя звезда») на Кингс-стрит, 28, где заправлял мусульманин Кассем Джабер, — излюбленное место всякого сброда. Музыка, спиртные напитки;
♦ кафе «Джордж», улица Алленби, 1, хозяин — христианин Фадул Джамил Кавар. Место встреч активистов — националистов и иных;
♦ кафе «Виндзор», хозяин — Чарльз Бутаджи, финансировавший покупку оружия во время арабского восстания в конце 1930-х годов;
♦ кафе «Фарид», улица Вади Салиб, 28, хозяин — Фарид Шаабан аль-Хадж Ахмад, активный сторонник мусульманских активистов, возглавляемых муфтием Иерусалима;
♦ безымянное кафе некоего Жоржа Шульца в доме 28 на бульваре Кармель. Шульц — гражданин Швейцарии, подозреваемый в шпионаже на немцев и итальянцев. Его жена, венгерская еврейка Розица, приняла христианство. В заведении «постоянно велась антисионистская пропаганда»;
♦ заведение некоей вдовы Бадии, популярное у британских полицейских и у «задрапированных женщин с неопределенными занятиями и намерениями».
Когда Юсеф добрался наконец незамеченным до транспортного агентства, его ждала первая неприятность: в агентстве никого не оказалось, окно было задраено, внутри темно. Юсеф убедился, что многие окрестные лавки тоже закрыты, хозяева, напуганные ночной стрельбой, остались дома. Но ему был необходим билет на самолет, оставалось только ждать. Пока он стоял на тротуаре со своим чемоданом, к нему приблизился молодой человек.
— Ты откуда? — прозвучал вопрос на арабском.
— Из Иерусалима, — ответил Юсеф, использовав арабское название города — Эль-Кудс. — Жду, когда откроется агентство.
— Это вряд ли, — возразил молодой человек, пристально глядя на Юсефа.
Что-то в облике или выговоре Юсефа вызвало у него подозрение. Юсеф изображал выговор араба из Иерусалима, но, возможно, не сумел скрыть своего родного акцента. Или как-то не так выглядел? Хуже всего было бы сейчас попробовать убежать. Поэтому Юсеф старательно ответил на все вопросы, после чего недоверчивый незнакомец, так и не удовлетворившись его ответами, скрылся за углом.
Его быстро сменил еще один, из числа разносчиков кофе, каких было много на улицах арабской Хайфы. Этот повел себя дружелюбнее.