— Факелы не зажигать. Не шуметь. За частокол сильно не высовываться. Пиздеть исключительно шепотом, — снова скомандовал Беррен, — Трупоедов привлекает свет и громкие звуки. Но, пока они не видят и не чуют человека — не слишком-то соображают, где его искать. Вот только, в последнее время у них как будто ума прибавилось. Толи какой-то вожак появился, толи ещё что… Хрен его знает, чего там в ихней клыкастой башке творится. Так или иначе, лучше лишний раз без нужды не отсвечивать.
И мы замолчали, наблюдая за тем, как из-за горизонта на деревеньку наползала глухая и удивительно темная ночь.
Глава 7 «Они идут»
Прохладный ночной ветерок едва слышно поскрипывал плохо прикрытой ставней. Стрекотали сверчки в придорожной траве. Серебристый диск луны медленно плыл по небу, заливая округу своим мертвенно бледным светом. Деревня спала. Бодрствовали лишь мы с Верноном, по очереди напряженно вглядываясь в темную полосу леса, начинавшегося аккурат за пшеничными полями.
Капитан дремал рядом, привалившись спиной к парапету. Дежурить договорились по двое в три смены. Один отдыхает, остальные на страже. Так, по крайней, мере, у каждого будет хоть небольшая возможность выспаться. Правда похоже, что тревога была напрасной. Луна уже миновала зенит, а трупоеды так и не показались.
— Слушай, Генри, а ты сам из каких краёв будешь? — спросил Вернон, подперев плечом бревно частокола.
— Из далеких. Настолько, что сам уже не помню.
— То есть, — нахмурился парень.
— То и есть, — покачал головой я и лишний раз оглянулся на поле. Пока все было спокойно, — Мне отшибло память во время какого-то странного ритуала. По крайней мере, так сказал ваш староста. Так что я и правда ничего не помню.
— А, вон оно что… — задумчиво протянул Вернон, — Кажется, я знаю, о каком ритуале шла речь. Меня к нему довольно долго готовили, но потом… Обстоятельства изменились.
— Это как? И кто тебя готовил?
— Я был учеником Бенны, — погрустнел парень, — Осваивал травничество помаленьку. До того, как клирики ордена её сожгли.
— Сочувствую. Но ритуал тут при чем?
— Видишь ли, — Вернон немного помолчал, явно прикидывая, а стоит ли незнакомцу, только вчера появившемуся в деревне раскрывать секреты своего ремесла, — Для создания некоторых зелий нужна ворожба. Ну, дар, богов, значица. А всем известно, что дар этот можно получить только в ходе ритуала. Вот только пройти его могут далеко не все. Если боги отвергнут…
— Это мне уже известно, — хмыкнул я, — Проверил, так сказать, на собственной шкуре.
— Так вот, у Бенны этот дар был, — продолжил Вернон, — И она знала, как надо готовиться к ритуалу, чтобы почти гарантированно его получить.
Вот как. Любопытно. Видимо, у ордена все-таки были основания, чтобы её сжечь. По меркам морального кодекса этого самого ордена, естественно.
— Но это знание умерло вместе с ней, — продолжил парень, — Я сначала хотел было сам попробовать, но Беррен отговорил. Вернее, как отговорил. Сказал — не страдать херней, и что он лучше меня научит мечом махать.
— Верно, — пробормотал себе под нос капитан. Похоже, он дремал в полглаза, периодически просыпаясь и прислушиваясь к нашему разговору, — Старая добрая сталь куда лучше и надежнее, чем вся эта магическая хрень. По крайней мере, за неё пока не сжигают.
— Ага, — кивнул Вернон, — Ну, я, в общем, и сам решил потом отказаться от этой затеи. И глядя на тебя, возможно не зря. Не хотел бы потерять память. Кстати, а как это вообще?
— Ну… — я снова высунулся из-за частокола и окинул взглядом округу. Все было тихо. Только возле темной полоски леса, совсем недалеко от дороги что-то странно поблескивало. Или едва заметно светилось. Отсюда было не разобрать, — Не знаю даже. Ты просто не помнишь ничего, что было раньше. Как отрезало.
— Ну, — задумчиво протянул Вернон, сверля меня подозрительным взглядом, — Ходить ты, вроде, не разучился. Говорить тоже. Да и, как зовут тебя, тоже помнишь. Значит отрезает далеко не все.
— Заткнулись, — шепотом скомандовал Беррен, заметив, что я не отрываю взгляда от края поля, и тоже уставившись туда, — Это что ещё за хрень.
Поблёскивание не двигалось, но пшеница вокруг него была, как будто слегка примята. Но, что её примяло — понять пока не получалось. Не было ни силуэта существа, ни чего-то другого, что могло прижать траву к земле.
— Она… — тихо прошептал Вернон, — Моррин милосердная. Она же вянет!