— Черт побери! — крикнул я, поднеся руку к голове.
— В чем дело?
— Она поменяла рейс и сегодня вечером ускользнула в аэропорт, не сказав мне!
— Дерьмо. Почему?
— Потому что я мудак!
— Хорошо. Хватит кричать. Я уже еду. Я останусь с детьми. Ты можешь пойти и забрать ее.
— А что, если я опоздаю?
— Ты не можешь быть так далеко от нее. Когда ты последний раз видел ее?
Я услышал, как завелась машина Ксандера, и его телефон переключился на Bluetooth.
— Когда я пришел домой с работы. Примерно в шесть часов или около того. Потом я пригласил детей на ужин, и, думаю, когда мы вернулись, ее уже не было.
— Как она добралась до аэропорта?
— Ари.
— Ты…
— Нет ответа.
— Отправь Ари сообщение и объясни, что тебе нужно поговорить с Вероникой, и все, что она может сделать, поможет.
— Хорошо.
— И Остин, придумай, что ты скажешь Веронике, если представится такая возможность.
— Я знаю, что сказать, — сказал я ему. — Мне просто нужен шанс сделать это.
Дрожащими пальцами я написал Ари.
Где она? ПОЖАЛУЙСТА ответь мне.
Я облажался, и мне нужно поговорить с ней, прежде чем она улетит.
Ари, я умоляю тебя.
Если я когда-нибудь был тебе кем-то вроде брата, то пожалуйста, скажи ей, чтобы она позвонила мне.
— Папочка?
Я обернулся и увидел близнецов, стоящих в пижамах и обнимающих свои плюшевые яблоки.
— Мы слышали крики, — сказал Оуэн с обеспокоенным выражением лица.
— Мне очень жаль, ребята. Я только что осознал, что совершил огромную ошибку, и я…
Мой телефон завибрировал. Это было сообщение от Ари.
Привет. Она здесь, у Мо. Но она..
Я даже не удосужился прочитать остальную часть. Я схватил ключи и велел детям садиться в машину.
— Дело в том, что, — сказал я им, мчась к Мейн-стрит. — Я люблю Веронику.
— Ты? — спросил Оуэн. — Как будто ты хочешь ее поцеловать?
— Да.
— Грубо!
— Я не думаю, что это грубо, — сказала Аделаида. — Я думаю, ты должен влюбиться в нее. Я думаю, тебе следует жениться на ней, и она должна жить с нами.
Я начал задыхаться. — Что-то одно за раз.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ
Вероника
— Я НЕ ПОНИМАЮ, почему ты уходишь, — сказал Ларри, почесывая затылок. — Расскажи нам еще раз.
Вздохнув, я посмотрела на гамбургер и картошку фри на своей тарелке. Ари уговорила меня зайти к Мо, прежде чем отвезти меня в аэропорт, поскольку у нас было много свободного времени — мне хотелось уйти из дома к тому времени, когда Остин вернется домой с детьми. Я сидела за стойкой на том же месте, где сидела в тот день, когда сбежала на свадьбу. День, когда я встретила Остина.
— Потому что у меня нет причин оставаться, — повторила я.
— Но я слышал, что Остин начинает свой собственный бизнес, — вставил Гас с другой стороны Ларри. — Разве ты ему еще не понадобишься?
— Ему нужна няня, да, — сказала я, сжимая грудь. — Но я не думаю, что ему нужна я.
— Чушь! — сказал Ларри, его лицо сжалось, как кулак. — Я видел, как он смотрел на тебя все лето — все видели.
— Я согласна, — сказала Виллен Флек, чье свидание в основном было потрачено на то, чтобы выслушивать мои рыдания по поводу отъезда из гавани Вишневого дерева. — Он без ума от тебя, и мы все это знаем. Он просто не хочет делать эту работу — это снова урок истории в десятом классе. Он ленивый.
Несмотря ни на что, я бросилась на его защиту. — Нет, он не такой. Он работает усерднее, чем кто-либо, кого я когда-либо знала, — сказала я. — Он сделал бы все для кого угодно.
— Хмф. — Виллен не поддалась. — Тогда, где он?
— Он со своими детьми, — сказала я. — Семья — это то, что важнее всего для Остина, и так будет всегда.
— Правильно, — сказал глубокий голос позади меня. — И в мою семью входишь и ты.
Мурашки побежали по моим рукам. Медленно я развернулась на табурете.
Когда я увидела Остина, стоящего там, и детей рядом с ним — одетых в пижамы с кроссовками и обнимающих мягкие игрушки, которые я им подарила, — мое сердце начало колотиться.
— Прости, Рони. — Рядом со мной Ари протянула руку и сжала мою ладонь. — Он написал мне несколько минут назад, умоляя поговорить с тобой. Он разыграл карту старшего брата. Мне пришлось сказать ему, где ты. — Затем она указала на Остина. — Не заставляй меня извиняться, Остин. Лучше бы это было хорошим унижением.
У меня было ощущение, будто я переживаю выход из тела. Все затихли. Казалось, все взгляды были устремлены на нас. — Остин, что это?
— Это я эгоист, — сказал он, его темные глаза были серьезными. — Я прошу тебя остаться, хотя у тебя есть все основания уйти. Это я признаю свою ошибку, думая, что смогу отпустить тебя без боя. Я делаю то, что сделает меня счастливым, и надеюсь, что это сделает счастливой и тебя. — Он подошел ко мне ближе, достаточно близко, чтобы взять меня за руки и поднять на ноги. — Это я выбираю тебя – только тебя. Такой, какая ты есть.
Мои глаза наполнились слезами, когда я узнала свои собственные слова.
Он улыбнулся. — Потому что тебя не просто достаточно — ты и есть все.
Раздался звонок над дверью, и вошел Ксандер. — Я пропустил это?
— Это все еще происходит, — сказал Гас. — Мы ждем, пока большой дурак скажет ей, что любит ее.
— О Боже. — В панике я покачала головой. — Остин, тебе не обязательно делать это здесь.
— Я люблю тебя, Вероника Саттон, — сказал он, глядя мне в глаза, как будто мы были там одни. — Наверное, я полюбил тебя в ту минуту, когда увидел у своей двери в этом нелепом свадебном платье. Я люблю твою выдержку, твою стойкость, твой свет и твое сердце. Мне нравится, как ты обхватила мою семью. Мне нравится, как ты приняла этот город. Мне нравится, как ты делаешь меня лучше. Мне бы хотелось сказать это раньше.