Скакуны им достались потрясающие и вальдары радовались, как дети. Даже Элерия не побоялась подружиться с серой лошадкой и взмыть на ней в воздух. Ощущения от полета превзошли все ожидания. Страх мешался с восторгом, ветер бил в лицо, норовя сбросить на землю, но проносящийся внизу город и бескрайнее синее небо кругом погружали в эйфорию. Недаром говорят, что удовольствие, смешанное с опасностью, дарует самое острое наслаждение.
Бруснир смотрел на все это со стороны, прислонившись плечом к стенке конюшни. Он и сам бы не против забыть обо всем и ловить моменты счастья, но этот город все еще не принадлежал им. Он был враждебен и в любой момент мог отнять жизни его людей. А значит еще не время наслаждаться жизнью. Вальдар вздохнул и пошел призывать к делу своих развеселившихся детишек.
Следующим пунктом сегодняшней вылазки стал, как и планировалось, центральный сад. Брусниру пришлось оставить на конюшнях десяток воинов. Бросать таких ценных лошадок без присмотра в этом опасном мире было нельзя. И эта вынужденная потеря трети отряда беспокоила командира. В новом Шантахе его больше всего пугала именно растительность. После винограда и гигантской утробы у Бруснира выработалась стойкая аллергия на представителей местной флоры. Самое мерзкое, что ее не брали ни мечи, ни магия, и Бруснир до сих пор понятия не имел как с этим бороться. И потому, остановившись неподалеку от парка, он чувствовал себя безоружным и беззащитным.
Едва группа приблизилась к саду, как все ощутили тонкий, навязчивый, но удивительно сладкий и манящий стрекот у себя в головах. Бруснир остановил всех и осмотрелся. По периметру сад обнесен когда-то стриженой растительной изгородью. Теперь она разрослась и почти потеряла прежние очертания. Сразу за ней, местами довольно часто, росли деревья и многие из них были переродившимися красно-фиолетовыми. Понятно, что путь по саду придется прокладывать старательно обходя прожорливых людоедов. Слизняков в этих краях Бруснир пока не встречал, а их шипы это единственное известное и действенное оружие против них.
Но деревья сейчас казались меньшей из проблем. От них, в конце концов, нужно просто держаться подальше и все будет в порядке. А вот что это за магнетический шум в голове? Брусниру все это катастрофически не нравилось, но он все же вошел в сад, и группа последовала за ним. Деваться было некуда, если они хотели жить в этом городе, то нужно знать с чем придется столкнуться. И своего соседа, особенно если не можешь его убить, лучше знать в лицо.
Причудливое это было место. В нескольких шагах от входа Бруснир остановился с опаской глядя на ярко-синюю траву и раздумывал стоит ли ступать на нее. Все дорожки заросли и пройти можно лишь по этой, безусловно, красивой траве. Чем дальше продвигались вальдары, тем более сказочным становился пейзаж. И тем более настойчиво играла в головах музыка. Колдовская и чарующая, она вела за собой вглубь сада.
Тонкие зеленые деревца с изогнутыми веточками будто сошли с рисунков детских книжек. Синяя трава все больше перемешивалась с розовой, пока последний цвет не стал преобладающим. Тогда кругом стали появляться голубые и желтые цветы, а в воздухе зависло марево, делая пейзаж вокруг совсем сюрреалистичным.
Наконец, путники подошли к центру парка. Здесь на большой круглой поляне лежали люди. Со стороны казалось, что они отдыхают, утопая в мягкой розовой траве и любуясь видом живописного прудика неподалеку. На поверхности воды плавали огромные белоснежные кувшинки.
— Не хватает только бабочек и лебедей, — хмуро сказал Бруснир. — Будьте начеку.
Именно сюда звала мелодия, и теперь она настаивала, чтобы путники подошли еще ближе. Бороться с этим зовом стало почти невозможно, ноги сами ступили на поляну. Вокруг уже отдыхающих там людей росли цветы похожие на тюльпаны. Они склоняли свои головки к возлежащим там людям и казалось ласково гладили их лепестками. И гибкие зеленые деревца клонились к ним, будто желая защитить от припекающих лучей Таноса.
Вальдары, не сговариваясь, поспешили на поляну и уселись, а то и разлеглись на мягкой траве, игнорируя оклики Элерии:
— Стойте! Да куда же вы все?!
Талийка видела перед собой совершенно иную картину. Может потому что музыка в ее голове не играла… На злосчастной поляне лежали иссушенные изможденные люди. Гибкие прутья-ветки невысоких деревьев оплетали их словно веревки, не давая встать. Но хуже всего были цветы. Эти недотюльпаны могли передвигаться на двух маленьких лапках. При этом они смешно взмахивали листьями, словно ручками, и совсем не смешно склоняли жуткие мордочки, начиненные множеством острых зубов, к людям. Их пасти, как коробочки, захлопывались на теле жертвы и сосали кровь, вращая маленькими злобными глазками на выкате и шевеля яркими лепесточками.
Элерия достала свой кинжал и шагнула на поляну, по дороге пнула ногой Шаймора, прикрикнула, едва сдерживая панические нотки в голосе:
— Вставай, чего разлегся!
К нему уже тянулись ветки деревьев. Но он не собирался никуда уходить, лишь блаженно улыбнулся и уставился в небо, подложив руки под голову. Элерия потормошила его, пытаясь внять к доводам разума, но видя перед собой пустой стеклянный взгляд, бросила эту затею и поспешила к Брусниру. Там ситуация была ничуть не лучше. Никакой осознанности во взгляде. Талийка наклонилась к нему, положила руки на плечи и хорошенько встряхнула:
— Какого хокса! Приди в себя!
Бруснир ничего не ответил и лишь очаровательно ей улыбнулся.
— Лучше бы ты в нормальных ситуациях так улыбался, — зло прокомментировала Элерия и залепила ему пощечину от души, видимо еще и за вчерашнее. Это тоже не подействовало. Его руки уже оплели гибкие веточки деревьев, и талийка обрубила их кинжалом. Со всех сторон донеслось недоброе шипение.
Элерия обернулась. К ней, скалясь, подступали жуткие тюльпаны. Тот, что был ближе всех, заверещал и прыгнул. Вцепился девушке в бедро, обхватил маленькими задними лапками и вгрызся острыми зубищами. Элерия вскрикнула и разрубила мелкую тварь напополам. Тут уж заверещали все его сородичи и быстро-быстро побежали к ней. Талийка вцепилась в плечо Бруснира и с перепугу начала лечить его.
Цветы-переродки прыгнули на Элерию. Она вскинула кинжал, понимая, что не очень-то он ей и поможет, и намереваясь хотя бы искромсать побольше тварей.
Несколько зубастых тюльпанов вцепились в ноги Элерии, а один допрыгнул и повис на животе. Но остальных прямо в полете сбило и испепелило пламя, которое выпустил в них Бруснир. Лекарские способности талийки привели его в чувство, и он успел вовремя среагировать. Как только цветы сгорели, музыка в голове Бруснира стала болезненно пронзительной. Казалось, она сейчас прожжет дыру в мозгу и, не торопясь, спустится в желудок. Другие вальдары ощущали тоже самое. Помимо боли они слышали четкий телепатический приказ: убить источник опасности.
Бруснир быстро отодрал от Элерии вцепившиеся в нее цветы. Голыми руками он посворачивал им головки и бросил на землю, додавив еще шевелившиеся ногой. Все люди на поляне направились к ним и Бруснир, снова теряя контроль над разумом, вцепился в руку Элерии и прошептал:
— Лечи нас!
Талийка тут же выпустила в Бруснира струйку серебристой энергии. Вальдар встал рядом с ней, прикрывая плечом от приближающихся обитателей поляны.
— А теперь их, — сказал он, указывая на бегущих к ним людей.
Элерия направила ладонь на ближайших, и они остановились, затем тоже проделала и с остальными. Бруснир схватил ее за руку и потянул за собой, приказывая остальным:
— Убираемся отсюда, эффект кратковременный!
Вальдары отступили за пределы поляны. Цветы следовали за ними, чуть поодаль, скалились, но нападать не решались. Бруснир обернулся и ударил в них огнем. Их боль тут же передалась всем присутствующим, и воины бросились на него, умоляя остановиться.
— Бруснир, прекрати! — завопил Шаймор. — Мы не сдержимся и убьем тебя! Что ты творишь?