Но, как говорится, было бы желание. Глядя на расплывающиеся лужицы крови, я подумала, что к утру меня уже не будет в живых. К счастью, ночью никто не пойдет в душевую. А значит, меня никто не сумеет спасти.
Я долго наблюдала как красная кровь, смешиваясь с водой, перерастает в розовую лоскутки, а после и вовсе тает в потоке розоватой воды. Именно на такой картине мое сознание и погрузилось во тьму.
========== Часть 12 ==========
Мягкая, приторная темнота ватой окутывала сознание. Сквозь эту немую мглу проникал блеклый, убогий свет. Он приплясывал в неуверенном танце, исчезал, а потом вновь появлялся. В темноту проник шум, очень схожий на сбившиеся радиочастоты.
Пшш-шшш
Очень тихо, я почти не слышу. Но очень навязчиво, заполняя собой все пространство и медленно нарастая.
Пшш-шшш
Что происходит?
Меня покачивает на мягких, воздушных волнах, наполняя тело небывалой невесомостью.
Пшш-шшш
Где я?
Шум перерастает в нечто ужасное — оглушающий крик, вероломно ворвавшись в незащищенное сознание. Но, вот, меня закрутило в дикий, но мимолетный вихрь — подобно металлической, сжатой пружине.
Короткий миг — и пружина распрямилась, меня, больно и жестоко, бросает обратно в тело.
Этот самый шум оказался голосами.
Тело окутывало сильное онемение, которое сразу же начало таять — в лицо ударил холодный воздух, прошелся по губам, вошел в легкие сквозь судорожные глотки ртом. Приподняв налитые свинцом веки, обнаруживаю над собой нависшее лицо мужчины в белом. Чувствую, что мое тело оплетено какими-то трубками. Краем сознания отмечаю режущий писк электроприбора.
- Док, она очнулась.
Боковым зрением отмечаю какое-то движение и, вот надо мной уже склонился другой мужчина.
Я не знаю, кто это.
Стоп…
А кто я?
От последнего вопроса в голове появилась оглушающая боль.
Дни потянулись серой чередой. Мне ставили уколы, капельницы, кормили через зонд.
Один из мужчин, который был возле меня практически всегда, с момента моего пробуждения, периодически пытался что-то спросить у меня, вытянуть из меня хоть один звук.
Я молчала.
Мое горло — наполнено пеплом, в легкие вколоты иглы, а губы пропитаны горечью. А внутри шипящий пчелами улей — жалит и жжет.
Я находилась в промежуточном пространстве, постоянно проваливаясь в беспробудную тьму.
Сны были пустые, как я подозреваю - виной тому были многочисленные лекарственные препараты, что были мне вколоты за эти дни.
А потом от меня отцепили все эти трубки и перевели в другую палату. Там было большое окно, сквозь которое проникал солнечный луч. Он меня раздражал. Ко мне так же приходили медсестры, доктор. За мной ухаживали, кормили. Постепенно, я даже смогла сама принимать ванну, правда, под присмотром.
А в один день ко мне впустили странную девушку. Медсестра сказала, что это моя подруга и я буду рада ее видеть.
И в комнату впорхнула странная девушка. Ее волосы в стиле гранж, были тускло — розовыми, с отросшими на несколько сантиметров корнями. В памяти промелькнули яркие, конфетно-розовые пряди. Наверно, я и правда ее когда-то знала, раз вспомнила эти волосы.
Ее миловидное, с полным отсутствием макияжа, лицо светилось робкой улыбкой.
Девушка прошла в палату, неловко опустилась на стул возле моей постели. На ней были темные шорты, серая мятая футболка и поношенные,изрядно потрепанные ботинки.
- Привет, киска.
Она улыбается, внимательно вглядываясь мне в лицо.
Я молчу.
- Ты меня узнаешь? Скальд сказал, что из-за комы возможна частичная потеря памяти. Но это не навсегда. Я ведь Джорджина, Джо, Джорджи. Ты правда ничего не помнишь? - не услышав ничего в ответ, она продолжила, - смотри, что я тебе принесла.
Передо мной возникла маленькая, плюшевая кошечка, сжатая пальцами с короткими, ободранными ногтями.
- Кис-кис-кис, - проворковала Джо и вложила игрушку в мою безвольную руку. - Знаешь, это ведь из-за меня ты здесь. Я не спала и ждала, когда ты вернешься. А тебя очень долго не было. И мне пришлось пойти за тобой.
О чем она говорит? Ее слова навели меня на мысли о том, как я здесь оказалась, из-за чего?
Но я молчала.
- Ты не хочешь ни с кем говорить? Эми? Пожалуйста, дай мне знать! Ты не хочешь или не можешь говорить?
И вновь ответом ей была тишина.
Лицо девушки скривилось в подобии истерики — кажется, она вот-вот заплачет. Стремительным рывком она встает со стула и выбегает прочь.
Она очень расстроена, но даже это не пошатнет моего молчания.
Она начала приходить ко мне часто, постоянно что-то говорила. Наверно, ее не очень любят, ведь Джорджина жутко невыносима и болтлива. Она рассказывала какие-то нелепые истории из своего детства, что-то про мятные леденцы и Новый Орлеан. Иногда она приходила с плеером, включала свои депрессивно-апатичные песни, оставляющие привкус горькой мяты. Или же, что было хуже всего, она притаскивала с собой потрепанный томик Дракулы и читала мне вслух. Уж не знаю, что за странную любовь она питала к Стокеру, но я же, именно там, на больничной койке, решила твердо — я его ненавижу.
А еще эта странная девка повадилась прятать в моей палате свои вещи. Она всегда делала это с виноватым видом, говоря, что это мне никак не помешает. В содержимое входили сигареты, фляжка с чем-то явно алкогольным, нечто, завернутое в бумагу и пакет, конфеты и даже орешки. Понятия не имею, где она все это брала.
Но, надо признать, несмотря на все это, она мне нравилась. Она разбавляла мои серые дни, даже когда вызывала сильнейшее раздражение.
Однажды она начала рассказывать про карнавал Марди-Гра. И это было поистине интересный рассказ.
- Это магнетическое событие, - шептала она, заглядывая мне в глаза, - Чего стоит только одно шествие! Ты представь, огромные, украшенные платформы, разнообразные костюмы. Со всех сторон летят разноцветные бусины, монеты, конфетти и сладости. И эта восторженная, горячая атмосфера праздника! Я всегда вспоминаю Марди-Гра. Ох, а эти пироги с запеченной фигуркой младенца внутри? Эми, а ты знала, что он означает Иисуса?- на какое-то мгновение она смолкла, а потом продолжила, - Тебе бы там понравилось. Знаешь, я придумала! Как только мы выйдем отсюда, то обязательно поедем в Новый Орлеан и попадем на Марди-Гра. Мы обязательно это сделаем.
Я была настолько очарована нарисованной картиной, что даже хотела сказать о том, как сильно я этого хочу. Но онемевшее горло сдержало меня.
А еще через какое-то время я проснулась посреди ночи ( чего еще не случалось из-за снотворного) от дикого, неконтролируемого страха. В моей палате стоял парень, в свете луны я заметила довольно красивые черты, но почему-то все внутри меня вопило от ужаса. Хотелось убежать и спрятаться.
Именно страх и заставлял меня и дальше притворяться спящей. Он стоял неподвижно какое-то время, потом подошел поближе, склонился надо мной. В нос ударил одурманивающий запах — от него пахло сигаретами, ветром и чем-то острым.
Я понимала, что его аромат довольно притягателен, но мое сознание считало иначе — к этому момент страх настолько сильно обездвижил меня, что я с трудом дышала.
Он же не терял времени, опустил руку мне на волосы, слегка погладил. Потом пальцами пробежался по моей щеке, опустился на шею. Ощутимо сжал — но все же не перекрыл дыхание. В ночной тишине я услышала шипящий шепот:
- Придушить бы тебя, сучка, - а после этого он впился в мой рот проникновенным, сводящем с ума, поцелуем.
========== Часть 13 ==========
С неба летели пушистые хлопья снега, окрашивая улицу белоснежным покровом. Я зачарованно наблюдала за тем как исчезают крошечные снежинки на розовой поверхности тонкого, горячего языка Джо. Хрупкая, ярковолосая и необузданная — на фоне зимы она выглядела столь эффектно, что у меня даже захватывало дыхание.