Это было упоительно! Призрак страха на дне желудка, хлесткие холодные струи ветра в лицо и теплая, такая желанная девушка в объятиях, сжимающих ее крепко с едва различимой судорогой. Мэй невообразимо легко управляла этим аппаратом, а Тер только и мог, что глупо улыбаться. Несравнимое ощущение сомкнувшегося вокруг них холода, где единственным источником тепла были точки соприкосновения их тел.
Они летели над темными панцирями отсеков в том незначительном промежутке свободного клочка неба между кораблем и защитным полем. Мэй на полусогнутых ногах стопами направляла летающий треугольник, даже не давая себе отчета в действиях. Она будто была рождена в воздухе, для него, и этим беззастенчиво наслаждалась. В какой-то момент Тера охватила непонятная быстро осмеянная им ревность.
– Это безумие! – выкрикнул он, заходясь в приступе удушья, потому как сил и возможности вдохнуть на такой скорости почти не было.
Мэй рассмеялась и подняла руку, чтобы обхватить ученого за шею и притянуть лицо поближе для невозможного, бешеного поцелуя. Тер и сам не заметил как ветер стих, а значит, что они остановились, зависли над всем миром, наслаждаясь друг другом. Его руки крепче прижали к нему Мэй, ладони медленно переместились с талии на живот и бездумно двинулись выше. Пальцы альфарки зарылись в его короткие волосы..
Мэй резко провернулась в объятиях и уже всем телом приникла к Теркаю, сменив неудобную позу. Так они целовались довольно долго, познавая друг друга с новых сторон.
– И часто ты совершаешь подобные прогулки? – оторвавшись от столь желанных губ, спросил альфар.
– По возможности. Стараюсь себе не отказывать, – ответила Мэй, с нескрываемым удовольствием глядя в фиолетовые глаза Тера, отражающие сейчас свет луны и звезд, что невообразимо делало их схожими с бесконечностью космоса.
Он заметил ее изменившийся взгляд и нежно провел ладонью по спине, подобрался к шее и пальцами коснулся основания головы, зафиксировав положение, чтобы Мэй не могла отвернуться. Странные, неизведанные ранее чувства переполняли Тера, заставляя почти вплотную наклониться к ней, вдохнуть едва различимый аромат шафрана.
– Мэй, – выдохнул он ей в губы, – ты мое самое невероятное исследование. Хочу постигнуть тебя всю, капля за каплей, молекула за молекулой, – Тер медленно провел кончиком носа от щеки альфарки до виска, невесомо коснулся губами уголка глаза, а затем быстро и страстно впился в губы.
Когда поцелуй закончился, Мэй с загадочной улыбкой опустилась на аппарат, сев и свесив ноги в играющую разноцветными огнями корабля пропасть. Тер осторожно последовал ее примеру, устроившись рядом на таком удивительно устойчивом и неподвижном тонком треугольнике. Почему-то рядом с ней он терял сейчас последние предубеждения. Мэй точно сводит его с ума! Где та известная рассудительность, которой он так гордился? Альфарка прижалась к нему, и Тер заключил ее в свои объятия. Так они просидели, глядя на ночной Виоллин и вдыхая непривычные для ученого запахи. Небо время от времени окрашивалось переливами силового поля, на краткие мгновение подсвечивая лицо Мэй, и тогда Тер все не мог отогнать навязчивой мысли, что все это лишь несбыточный нереальный сон.
– А я вчера смог связаться с Габриэлем, – рассматривая пальцы альфарки, сказал он. – Представляешь, тот сердолик является активатором переноса сознания в иной, созданный этим хитрющим белобрысым мир.
– Да? – встрепенулась Мэй и заинтересованно подняла голову на Тера. – И как он? Я волновалась.
Припомнив обстоятельства встречи с другом, альфар немного истерично засмеялся и непроизвольно потер шею и со вздохом начал рассказывать:
– Плохо. Он запер себя в том мире иллюзий и мыслей, который постепенно сводил его с ума, конечно не без помощи того проклятого деда. Мэй, он меня чуть не задушил! Ты представляешь? Еще и речи очень похабные вел! – не смог не возмутиться он, от одной только мысли, чем все могло окончиться его пробивала дрожь. – Но я смог привести его в чувство.
Мэй ничего не сказала, только подняла руку и нежно коснулась скул Тера, провела кончиками пальцев вверх, успокаивая и даря новые ощущения единения, задержалась на бровях и стала очерчивать их контур, разглаживая черные волосинки. В глазах ученого появился почти безумный блеск, Тер быстро и страстно начал шептать: