– Это невероятно! Вся структура мира завязана на мысленной матрице дракона. В нескольких векторах у него были недочеты, но мы проработали некоторые запасные варианты, которые Габ должен опробовать. Насколько уникальную вещь он задумал! Я просто в восторге! Только силы тянет из него немилосердно. А ведь это только черновик – убежище от вездесущего деда. Мир мыслей! Что может быть лучше? – пламенная речь внезапно прервалась тихим смехом, – правда, слишком быстрые мысли могут навредить. Как жаль, что ты не можешь этого увидеть. Но может быть потом, когда опасность минует…
Мэй слушала его и довольно улыбалась, Тер не мог до конца понять ее этой едва уловимой улыбки, но от блеска в темных глазах, на него накатывала безмерная радость. Он наклонился и нежно поцеловал в уголок губ альфарку, скользнул языком по губам и уже отпустил свою страсть, накрыв глубоким поцелуем. Руки Мэй оказались у него на шее, пальцы медленно впивались в волосы, и Тера охватывало желание, которое, как он не сомневался, передается и ей, но здесь было не место для этого. Оторвавшись от нее, Теркай хрипло произнес:
– Я очень рад, что ты такая целеустремленная!
Мэй вздернула брови и, хитро сверкнув глазами, спросила:
– Неужели этот негодник проговорился?
– Ему более нечего это было скрывать, – ухмыльнулся Тер.
– Предатель! – притворно обиженно насупилась альфарка, а потом не выдержала и рассмеялась.
– Почему я?
– Тер… – Мэй внезапно стала очень серьезной и внимательно посмотрела ему в глаза. – С первого момента, как увидела тебя в отделе, поняла, что только ты достоин быть рядом со мной, как бы глупо это сейчас ни звучало.
– Амбициозная моя.
– Какая есть, – пожала плечами она. –Но ты… ты так потом на меня посмотрел, пренебрежительно, недовольно, что мне захотелось уколоть тебя по больнее, – поморщилась альфарка и протестующее приложила ладонь к губам Тера, когда тот хотел что-то сказать. – Но в тоже время, я не могла сидеть у берега реки и ждать, когда течение вынесет мне желаемое… Поэтому сделала все, чтобы вызвать в тебе хоть какие-то эмоции.
– О, да, тебе это вполне удалось. И чуть было не переусердствовала. Иногда хотелось тебя просто убить, – кровожадно проговорил Тер.
– Я это поняла во время прогулки по снежной пустыне, которую ты мне так любезно предоставил, – не осталась в долгу Мэй, а потом быстро поцеловала альфара, чтобы пресечь ненужные более слова. В той истории они уже давно все обговорили, довольно бурно надо сказать. – Больше никогда не оставляй меня в одиночестве!
– Обещаю! – тихо произнес Теркай и склонившись к ее уху внезапно запел:
Очей прелестных огонь я обожаю,
И на земле иного я счастья не желаю,
К тебе я страстью как цепью прикован,
Хочу тебе всю жизнь отдать, одной тобой дышать...
Его голос все набирал больше глубины и проникновенности, проникал в душу Мэй, вызывая у альфарки судорожные вздохи. Песня все лилась, слова казались настолько искренними, отражающими то что творится у Тера в душе, что у альфарки по щеке сбежала одинокая слезинка. Ученый успел заметить это и подхватил ее губами, не дав упасть в пропасть. Ладони его обхватили лицо Мэй, и он поцеловал, долго, самозабвенно.
Ночное темное небо, мириады звезд над головой, бесконечная бездна под ногами и разноцветные огни научного центра альфаров. Что может быть более романтичным для первого свидания? Теперь Тер понял всю суть этого загадочного термина «романтика», и ему это жутко понравилось.
Глава 21
***
4237 год от вознесения, настоящее
Они находились на балконе самой высокой башни замка Габриэля на Перекрестке. Теркай появился в мире ледяного дракона так внезапно, неожиданно, без предупреждения, застал в тронном зале и бесцеремонно потащил на этот уединенный балкон, всю дорогу без умолку выкладывая последние новости мира альфаров. И лишь оказавшись на этой головокружительной вышине Тер взахлеб начал рассказывать, что Мэй вернулась, как ему тяжело было и насколько теперь все изменилось с момента ее пробуждения. Габриэль озадаченно внимал этому сумбурному потоку информации, понимая, что в голове у него образуется полнейшая каша, но единственное он ощущал точно – он безумно рад за друга, но одновременно немного разочарован. Ведь небольшая надежда еще теплилась в его груди.