– Спасибо, дорогой!
Он придвинулся, навис над нею, заглядывая в невероятные фиолетовые глаза, провел кончиками пальцев по ее щеке и уверенно произнес:
– Ты достойна намного большего!
– Тер… – выдохнула она, подставляя губы для очередного поцелуя и откладывая в сторону цветы, но альфар медленно втянул ноздрями ее аромат – шафран и яблоко, всегда шафран – и отстранился.
Он молча наполнил бокалы вином и подал один Мэй, взял пальцами одну из маленьких сладостей и поднес к губам альфарки, давая ей возможность попробовать. Она с лукавым взором аккуратно взяла губами лакомство и будто ненароком коснулась его пальцев языком, чем вызвала у Тера прилив горячего желания в животе. Они отпили вино, но на губах Мэй осталась сахарная пудра, И Теркай не отказал себе в удовольствии медленно и чувственно снять ее языком. Любимая не преминула воспользоваться этим и обвила его шею руками, зарылась пальцами в короткие волосы и, наконец, получила такой долгожданный страстный поцелуй.
– А ты оказывается настоящий романтик, – восхищенно пошептала Мэй, едва смогла говорить.
– Польщен, – ухмыльнулся Тер, – но у меня был замечательный наставник в этом вопросе. Мне до него еще далеко. Но я счастлив, что тебе нравится.
– О, да! Это просто невероятно! – поспешила согласиться альфарка, чем заслужила очередной поцелуй.
– Не могла бы ты удовлетворить мое растревоженное любопытство? – хитро взглянул он любимой в глаза, незаметно водя ладонями вдоль ее талии, пытаясь подобраться к таким хорошеньким и давно манящим его ножкам.
– Неужели от тебя все еще осталось что-то скрытое? – притворно удивилась Мэй, положив ладонь на его грудь. – Но я постараюсь в меру своих сил оказать тебе содействие в столь тяжком бремени.
– Помощница моя, ненаглядная! – весело усмехнулся Теркай, но внезапно стал серьезным и внимательно посмотрел на альфарку, которая поняла, что этот вопрос очень важен для него. – Что ты потребовала с Габа за наш проигрыш? И что ты хочешь стребовать за это с меня?
– Он все же рассказал тебе об этом… – досадливо прикусила губу Мэй и провела пальчиками по бровям Тера, разглаживая их. – Мне немного неловко об этом говорить, – смущенно улыбнулась она, – но в свое оправдание могу сказать, что просто не могла позволить этому самоуверенному дракону выставить картину на аукцион, как он того хотел.
– Какой аукцион? Какая картина? – удивленно нахмурился альфар.
– О, как быстро ты забыл о стольких часах проведенных обнаженным наедине с Габриэлем! – ехидно возмутилась Мэй, но внезапно прильнула к нему и, запрокинув голову, заглянула в глаза. – Твой портрет вышел слишком откровенным, слишком пронизывающим, чтобы я не захотела его иметь в своем безраздельном пользовании.
– Вполне понятное желание, – согласно прошептал Тер, осторожно отбросив упавшие ей на лоб волосы. – Хотя я не пойму другого, мне Габ все сказал абсолютно наоборот. Что картину все же продал, а ты захотела свой портрел.
– Вот, болтун, – пробормотала она, – да, просто это я купила, кстати, за баснословную цену, этой портрет. Но когда Габриэль это узнал, хотел аннулировать сделку. Ну, мы и договорились, еще и о моем. Иначе он никак не соглашался, даже в счет пари.
– Ясно… Ну а второй вопрос?
– Я бы не хотела говорить об этом сейчас… – уклончиво проговорила альфарка, нехотя отстраняясь.
– Ну, а когда же еще, дорогая?
– Тер… мы вместе всего три дня… и ты просишь сейчас… – она упрямо сжала губы и отвернулась.
– Мэй, – мягко произнес Тер, поворачивая ее лицо обратно к себе, чтобы заглянуть в бездонные темно-фиолетовые глаза, увидеть в них неизвестные ранее неуверенность и печаль. Почему же она не хочет ответить на такой простой вопрос? Столько раз уже уходила от расспросов. – Мэй… чего ты боишься? Разве мы всего три дня знакомы? Разве не узнали друг друга как никто другой? Три дня… да, только три дня назад я впервые поцеловал тебя, осознал свои чувства. Почему ты смотришь на меня с таким затаенным страхом? Поверь, я не собираюсь лгать тебе, и уже тем более себе. И пусть мои слова прозвучат глупо или наивно, но… но… О, Мэй, я люблю тебя! – горячо завершил он, приникнув к ее губам.