– Тер… как ты можешь это говорить? – жалобно сказала она.
– Я просто не могу этого не говорить! И готов повторять бесконечное число раз, чтобы ты запомнила, поверила.
– Но ведь ты только три дня…
– Целых три дня, Мэй! Аж, три дня назад я понял, что именно ты пробудила во мне. Ты научила меня жить по-настоящему.
– Как же я люблю тебя! – всхлипнула Мэй и страстно его поцеловала, а их ее глаз медленно скалывались слезы счастья. – Я не верила, что ты ответишь на мои чувства. Ты всегда такой рациональный, прагматичный… тогда, загадывая желание в споре, я знала чего хочу от тебя. Но сейчас не хотела тебе говорить, потому что это уже невыполнимо и неактуально.
– Дорогая, ты меня интригуешь все больше и больше! – мурлыкнул он ей в ухо.
– Я хотела попросить у тебя свидания. Да, да, не смейся ты! – возмущенно погрозила она веселящемуся Теру пальцем. – Думала, что смогу заставить тебя увидеть во мне что-то большее, чем неприязнь. Не отрицай! Ты испытывал именно это. Но ты так ловко отправил меня на «прогулку», что я поняла всю тщетность этой задумки. Я была неправа. И теперь просто не представляю, что попросить у тебя, – откровенно закончила она.
– Я и так исполню все, чего бы ты ни хотела. Я больше не мыслю жизни без тебя, – серьезно произнес Теркай. – Но чтобы между нами больше не было недоговоренностей, огласи свой приговор сейчас, чтобы мы больше не возвращались к этому вопросу, потому что у меня запланировано еще много чего на этот вечер.
– Оказывается, не я одна умею интриговать, – звонко рассмеялась Мэй. – Хорошо, тогда ты всего один раз со мной согласишься, даже если это будет идти в разрез с твоим мнением, когда я об этом попрошу.
– Договорились, – хитро кивнул он, втайне надеясь спровоцировать любимую на использования этого ее преимущества над ним. – А теперь у меня для тебя есть подарок, – таинственно произнес Теркай и попросил ее закрыть глаза.
А когда разрешил открывать на ладони у него лежала небольшая черная коробочка. Мэй с трепетом и внутренним сладким содроганием взяла ее в руки и погладила пальцами шершавую поверхность. Это был камень. Из цельного куска Тер сделал элегантную квадратную шкатулку. Альфарка испытывала сейчас удивительно непознанное ранее чувство безграничной нежности и благодарности. Чем бы это ни было, оно сделано только для нее, сделано с любовью и мыслями о ней. Мэй это ясно видела по остаточным всплескам магического пламени, которые уже почти растаяли, но еще хранили тепло души своего создателя. Она медлила, наслаждаясь этим предвкушением сюрприза и новизной ощущений. Никогда еще никто столько не старался, чтобы доставить ей удовольствие, увидеть ее улыбку. И Мэй чувствовала, что было это все абсолютно искренне и оттого так замечательно и ценно.
Под ее пальцами крышка с легким щелчком открылась, и взору альфарки предстало необычное зрелище. В углублении спрятался необычный цветок. Он был полностью сотворен из крохотных кристалликов, сверкнувших в упавшем на них свете яркими бликами. Мэй ахнула и ошеломленно посмотрела на любимого, не в силах вымолвить ни слова.
– Я растил его двое суток, – гордо проговорил Тер, на так и не высказанный вопрос. – Тебе нравится?
– Конечно! – выдохнула она и вновь посмотрела на невероятное чудо у себя в руках.
Маленький, едва достигающий размера ее мизинчика, цветок поражал своей изящностью и точностью. Она узнала в нем горный дикий крокус с темно-фиолетовыми лепестками и мохнатой ножкой. Как Тер узнал? Или ее выдал излюбленный аромат шафрана? Это был удивительный подарок! Мэй медленно и аккуратно поставила шкатулку на столик, уверенно подсела к любимому и обвила его шею руками, чтобы подарить самый сладкий и страстный поцелуй, который ее благодарное сердце сейчас могло исполнить.
Они забылись, захваченные друг другом, страстью, пылавшей в их телах, любовью, разрывающей души. Руки Тера ласкали ее тело, сминали мягкую ткань платья, гладили бархатистую кожу ног, требуя все больше и больше и не давая разуму проявить благоразумие.
Взрыв прогремел внезапно, разорвал кажущуюся тишину помещения, всколыхнул драпировки, бросив на них огненные плевки. Тер мгновенно оказался на ногах, активировал проявившийся фиолетовый магический контур, и в лабораторию повалил вязкий влажный молочный дым, заглушающий звуки, утихомиривающий огонь. Мэй раздосадовано поднялась, оправила платье и вышла вслед за альфаром из их уютного убежища, чтобы дождаться возможности что-либо увидеть в развеивающемся аварийном дыме.