Теркай замолчал, но любопытство так и распирало его. Сколько новых возможностей могло открыться перед ним, а главное – он может найти решение! Парень в предвкушении, облизнул пересохшие губы, и тут вспомнил, что его привело к знакомству с Габриэлем.
- Так, стоп, – поднял он ладони. – Нам сейчас надо решить вопрос с декорациями. Ты, кстати, где был, до появления на лесах? – подозрительно спросил Тер.
- Так я тебе и буду отчитываться! – ухмыльнулся белобрысый и, прищурив сиреневые глаза, сказал: – А ты там вообще кто? Режиссер?
- Бери выше. Я ведущий исполнитель! – подняв указательный палец вверх, многозначительно округлил глаза альфар.
Ледяной дракон прижал ладони ко рту, пытаясь сдержать рвущийся на волю хохот.
- Ты? И ты будешь…? Ха-ха-ха.
- Ничего смешного не вижу, – насупился Тер.
- Я думал, ты серьезный парень, а ты… ой не могу, держите меня, – уткнулся лбом в столешницу Габриэль.
- Между прочим, я учусь на генной инженерии, – тихо добавил альфар. Ему было обидно. Как смеет этот декоратор смеяться над ним? Он ученый! Ну и что, что у него появилась такая необычная страсть. Зачем же над этим насмехаться?
- Да? Тогда ладно. Теперь понятно, почему мы раньше не встретились. Я учусь на литературе, – успокоившись, произнес декоратор.
- А я думал ты художник.
- Одно другому не мешает, – пожал плечами Габриэль, а потом приняв торжественно-одухотворенную позу, начал декламировать:
Не блеском мил мне сердолик!
Один лишь раз сверкал он, ярок,
И рдеет скромно, словно лик
Того, кто мне вручил подарок.
Но пусть смеются надо мной,
За дружбу подчинюсь злословью:
Люблю я все же дар простой
За то, что он вручен с любовью! (Сердолик, 1806, Байрон Дж.Г.)
Теркай зачарованно слушал бархатистый проникновенный голос Габриэля и удивлялся силе, звучавшей в каждом слове, произнесенном этим парнем. Столько было страсти и энергии, что альфар невольно подался вперед и сжал кулаки, ему вдруг мучительно захотелось подарить этому ледяному дракону кусочек сердолика. Оставить навсегда память о себе. Но вот отзвучали последние строки, и Тер встрепенулся, сбросив наваждение, и только теперь заметил лукавый устремленный на него взгляд сиреневых глаз.