В мутной сине-зеленой воде сверкнули красными спинками маленькие рыбешки. Они совершенно не боялись замершей в воде девушки, подплыли в своем забавном любопытстве в ее пальцам и ущипнули белую кожу, успевшую поморщиться. Видно приняли за червячков. Эта мысль настолько показалась альфарке нелепой, что она фыркнула и тихо рассмеялась. А рыбки, к ее огорчению, стремительно ушли на дно.
Мэй выпрямилась, сдув с лица выбившиеся из любимой прически волосы, и посмотрела на приближающихся к ней парней, которые увлеченно о чем-то разговаривали. Ее внимательные темно-фиолетовые глаза с насмешкой перебегали с одного на другого, особенно долго задерживаясь на беловолосом. Уж очень странное зрелище в его исполнении ей предстало сегодня утром. Это воспоминание вызвало улыбку, но принятое еще тогда решение использовать полученную информацию с умом, заставило переключить внимание на предмет их разговора.
–... во вторник у меня защита курсового, поэтому третью охоту отложим, – говорил Габриэль, застегивая на поясе маленькие сумки.
– Конечно, я и сам не смогу некоторое время уделить этому проекту. У меня же куча хвостов за год отсутствия. Половину то я уже сдал, но параллельно нужно текущий материал изучать. Не все нам развлекаться, – серьезно покивал головой Тер. Какой он смешной сейчас был, рассуждая о земном обучении. Неужели это стоило таких жертв. Занятно!
– Крошка, а ты чем планируешь заняться? Или уйдешь к себе? – подмигнул ей беловолосый. – А то я мог бы сделать тебе интересное предложение.
– Надеюсь пристойное? – улыбнулась альфарка.
– Обижаешь! Ты так прекрасна, что я уже несколько ночей только и думаю о твоем портрете, а в голове звучат строчки, – блеснув сиреневыми глазами, начал восторженно декламировать он:
Когда же тебя одолеет истома,
На ложе из трав отнесу невесомо.
Присяду в изножье, любовью дыша.
В нежнейших словах изольется душа.
Столь тих будет шепот, что ненароком
Поддашься Зефира игривым урокам.
В объятьях моих очнешься от грез,
Внимая тем клятвам, что я произнес.
Зачем упускать все блаженство мгновенья,
Подобно глупцам, что бегут наслажденья!
Даруй мне улыбку и легкой рукой
Смятенное сердце мое успокой. (Дж. Китс. К Эмме, Перевод О.Кольцовой)
Тер поморщился, слушая воодушевленные отзывы друга о начальнице. Каков же подхалим, а! И знает ведь отношение альфара к ней, но как назло говорит это. А может и правда, она ему нравится? Бред! Габу такая понравиться не может!
– Хватит, давайте делом займемся! – недовольно проговорил Тер.
– Вот скажи мне, Мэй, откуда берутся такие непробиваемые типы, в смысле альфары? Я понимаю, трудное детство, ущербная молодость, но нельзя же так относиться к искусству! – возмущенно разглагольствовал Габриэль.
– И не говори, – со смехом в глазах сокрушенно покачала головой собеседница. – Нет в нем тонкости натуры. И куда только родители смотрели?
Злость бросилась Теру в лицо, разлившись ярким румянцем по щекам.
– Ты сама прекрасно знаешь, что родители не влияют на поведенческую программу воспитания!
– Не говори глупостей! – Мэй стала совершенно серьезной. – Родители вкладывают очень многое. Их забота, любовь и поддержка дают тот стержень, который помогает не сломиться в процессе нашего обучения и заставляет с трепетом ждать следующей встречи с родными.