– Я понимаю.
Пространство поглотило Мэй, оставив лишь странный осадок на душе Теркая. Ему стоит закругляться с этим миром, но как же не хотелось этого делать!
Стеклянная крыша холодила спину, водоворот космоса захватывал мысли, чтобы яркими звездами они вспыхивали на границе воображения. Время текло неспешно, увлекая заботы и тревоги в забытье. Сизые, искрящиеся в неверном лунном свете клубы выдыхаемого дыма свивались причудливыми кольцами и постепенно растворялись в темноте ночи. Парни затягивались вновь, впитывая сладковатый дым на полную мощь легких. Высота кружила голову и заставляла испытывать удивительное счастье. Платиновые волосы дракона ловили малейшие отблески света, чтобы впитать его, преобразовав в холодную красоту. Мерцающие сиреневые глаза обратили свое внимание на черноволосого альфара и загорелись внутренним светом, от которого Теру стало неуютно, но непередаваемо приятно. Они никогда не скажут друг другу того, что каждый так отчетливо чувствует. Нет и не будет в их жизни друга ближе. И от этого дрожь пробежала по телу, и невидимые узы накрепко связали таких разных сеществ. Расставание неизбежно…
– Не удобнее ли здесь вести разработки? По полной использовать разницу во времени? – лениво озвучил давно вертевшийся в голове вопрос Габриэль.
– Как же заманчиво звучит… но нет, Габ, не получится. В этом мире нет необходимой технологической базы для полноценных исследований. Да и множество таких процедур, которые требуют непосредственное участие беременной. А скакать туда-сюда с результатами – не выход. Это тебе просто, а я после единичного перехода восстанавливаюсь почти сутки, да и чувствую себя прескверно. А несколько таких скачков подряд просто иссушат меня до смерти. Мэй конечно легче, но она тоже не бездонная. К тому же, ее роль курьера совершенно не прельщает, – криво усмехнулся Тер, вспомнив последний визит начальницы.
Ледяной дракон надолго замолчал, затягиваясь и выпуская новые колечки дыма. Было невыносимо хорошо.
– Кстати, о белочках, она тебе не озвучила выигрыш? – почти равнодушно поинтересовался альфар.
– И даже уже успела получить, – сверкнул белозубой улыбкой Габриэль. – А ты так и не спросил?
– Да, спрашивал, но она категорически отказалась что-либо говорить. Мол, времени еще много и я узнаю в свое время. И лицо при этом было такое… коварное. Подозреваю, что готовит мне месть за прогулку на полюсе, – в сердцах рассказал Тер.
– О, тебе предстоит нечто незабываемое! – расхохотался дракон. – Зная нашу шуструю белочку… Вуди, тебе не позавидуешь!
– Ты что-то знаешь? Давай, рассказывай! – встрепенулся альфар.
– Да ничего я не знаю! – замахал руками Габ.
– Допустим… – в недоверии прищурился Тер, – тогда что ты для нее сделал?
– Ну… – вдруг загадочно улыбнулся художник, – она стребовала с меня картину.
Ученый резко сел и гневно посмотрел на друга.
– Только не говори, что отдал ей мой оголенный портрет!
– И не скажу, – невозмутимо улыбнулся Габриэль, запустив пальцы в платиновые волосы. – Эту картину я давно продал с аукциона.
– Что? – вскричал Тер.
– Ты себе не представляешь, какой ажиотаж она вызвала среди твоих поклонниц! Торговались за этот лот почти час.
– Ладно, опустим этот момент… – прикрыв глаза, промолвил ученый, стараясь успокоиться. – В конце концов, останется память обо мне этому миру. Так что же захотела Мэй?
– Свой портрет, – пожал плечами Габ. – Так как я ее вижу…
– И ты ее видел исключительно обнаженной?
– Естественно.
Теркай поспешно затянулся, отгоняя мысли о процессе написания картины. И верно ведь, не могла Мэй приходить в этот мир только ради сомнительного удовольствия по передаче документации. Но что-то от этого становится неприятно. Перед глазами всплыло воспоминание о собственном опыте позирования, и потом представил Тер на своем месте альфарку… и Габриэля внимательным взглядом изучающего каждый изгиб ее тела, подмечающий малейшую тень, солнце в волосах… почему-то альфар был уверен, что они должны быть у начальницы распущенными, спадающими на… стоп! О чем он думает!